Обещание

Гас подождала, пока Джеймс развернет новый ежедневник, обтянутый искусственной крокодиловой кожей. Потом сорвала упаковку со своего подарка — пары серег из нефрита. Гас с изумлением смотрела на улыбающуюся дочь и не могла понять, когда же та успела побывать в магазине. Интересно, почему ее дочь решила во что бы то ни стало отпраздновать Рождество, как все люди?

— Спасибо, дорогая, — поблагодарила она, крепко обнимая Кейт. И шепнула ей на ухо: — За все.

Кейт снова села на место, всем своим видом показывая, что чего-то ждет. Гас стиснула кулаки в карманах халата и взглянула на Джеймса. Как признаться четырнадцатилетней дочери, что в этом году они совершенно забыли о Рождестве?

— Твой подарок, — тут же придумала она отговорку, — еще не готов.

Улыбка мгновенно слетела с лица Кейт.

— Его… подгоняют под твой размер, — добавила Гас.

Между ними выросла стена, твердая и непреодолимая, хотя и абсолютно невидимая.

— Что за подарок? — спросила Кейт.

Гас, не желая обманывать дочь, повернулась к мужу, который только пожал плечами.

— Кейт… — взмолилась Гас, но дочь уже вскочила на ноги.

— Вы мне ничего не приготовили, верно? — хрипло спросила она. — Ты врешь! — Она махнула рукой в сторону эвкалипта. — Если бы я не нарядила эту худосочную рождественскую елку, вы бы сегодня, как обычно, с неприкаянным видом бродили по дому.

— Этот год для нас непростой, Кейт. Ты же понимаешь, все, что произошло с Крисом…

— Знаешь, из-за того, что произошло с Крисом, ты просто перестала меня замечать! — Она выхватила из рук матери коробочку с серьгами и швырнула ее о стену. — Что мне сделать, чтобы ты обратила на меня внимание? — заорала она. — Убить кого-нибудь?

Гас отвесила дочери оплеуху.

В комнате повисла гнетущая тишина, нарушаемая только тихим шипением вспыхивающих и гаснущих огоньков. Кейт, прижав руку к пылающей щеке, развернулась и выбежала из комнаты. Дрожащая Гас, покачивая словно ставшую чужой руку, повернулась к Джеймсу.

— Сделай что-нибудь! — взмолилась она.

Он секунду пристально смотрел на жену, потом кивнул и вышел из дома.

Это был один из тех редких случаев, когда Рождество и Ханука совпали. Весь мир праздновал, а это означало, что у Майкла был выходной. И он точно знал, чем хочет заняться.

Он уже несколько месяцев спал на диване, поэтому не знал, проснулась ли Мэлани. Он принял душ в ванной на первом этаже, приготовил себе в дорогу оладьи и поехал на кладбище к Эмили.

Припарковался неподалеку, предпочитая пройтись в одиночестве и покое, которым здесь веяло. Под ногами скрипел снег, за уши щипал ветер. У ворот кладбища он остановился и поднял голову к бескрайнему голубому куполу неба.