|
- Пессимизм юности! Верую, ибо абсурдно! Тертуллиан сказал. В чудо веруйте, мальчик! И вернетесь. Я - я всегда возвращаюсь! - На этом лимузине? А-а... Махнул рукой, зашагал прочь. Официальных путей в этом мире нет. Ни в литературу, никуда. Прав был Вольф, подпольный человек... У «Националя» сел в такси. - Куда? Я молчал, как будто у меня был выбор… - Ленгоры, МГУ. * От вони бензина мне стало плохо, и по пути я просто изошел холодным потом, удерживаясь, чтобы не запачкать 251 машину. Вышел в свет Главного входа. Поднялся под помпезный фронтон с датами, как на гробнице «1949- 1953», и там, с упором в полированный гранит, меня вывернуло наизнанку. Потом я обогнул колонну и сел на скользкий выступ базы, утирая с висков смертельную, казалось мне, испарину. - Что с вами? Вам нехорошо?.. Я открыл глаза, увидел перед собой груди, обтянутые белой майкой. Большие, как арбузы, на которых проступали миниатюрные соски. Распахнутый пиджачок с приподнятым воротником, черная юбка. Упираясь локтем в голое колено, девушка заглядывала мне в лицо. - Более того, - ответил я... - Мне плохо. - Выпил много? - Не в этом дело. Просто некуда пойти. Она села на соседний выступ, выставив голые колени. Из сумочки достала сигаретку. - Мне в общем тоже... - Видишь колонну? - кивнул я туда, где за мухинской сидящей статуей Юноша с Книгой, высился, подсвеченный матовым светом фонарей, огромный светлый фаллос, увенчанный чугунными «излишествами», утыканный черными гербами с флагами и в целом приводящий к мысли о соседе. - Угу. Как гвоздички в луковице. Ну, для борща… - Ростральную мне напоминает. На Стрелке Васильевского острова. Но где она, Нева? - Из Питера? 252 - Угу. - А я из Ростова-на-Дону. Мне вспомнилось белое под солнцем здание вокзала. – Знаю. - Бывал? - Мимоездом… - Хочешь курнуть? Как о том мне говорило обоняние, сигарета оказалась американской. “Salem”. Где пуритане ведем жгли. Фильтр был мокрогубый. Сделал осторожную затяжку и вернул. – Спасибо. Эх… - Но вдруг приободрился и переломил меланхолию. - Эх, тачанка-ростовчанка, наша гордость и краса! Пулеметная тачанка, Все четыре колеса! Ростовчанка засмеялась: - Тоже нелегал? Так, в данном случае, назывались абитуриенты, которые, провалившись, не убывали домой, как Дина, а выпадали в осадок в Главном здании. Местные мусора и им содействующие доброхоты-дружинники вели за ними охоту путем ночных налетов и облав. Им было трудно, нелегалам. Пропусков, то есть студенческих билетов, не было. Но вот Виктория, как звали ростовчанку, сумела — 119 —
|