|
— Только тебе одному сообщаю, Животный ушел не потому, что его все достало, как он тут рассказал. На самом деле его уволили. За профнепригодность. Только ни при каких условиях никогда не вздумай никому об этом говорить! Понятно? Через пятнадцать минут о том, что Животного уволили, знали даже охранники на парковке у входа в здание. «Что и требовалось доказать», — с удовольствием констатировала Саша. Так проходили будни редакции информации на главном телеканале страны, где Нора работала мелким продюсером. Устроил ее, конечно, Борис — его друг был там главным редактором. Нора спросила тогда Бориса: — Но ведь это кремлевский канал? — Ну и что? — Ты же их ненавидишь. — Язык врага надо знать, — засмеялся Борис, и Нора подумала, что она где-то уже это слышала. Норина работа считалась очень престижной — она ездила по всему миру за президентом, чтобы во время его выступлений красиво держать микрофон. — Главное, чему ты должна научиться на телевидении, — объяснила ей Саша, — это держать микрофон так, чтобы он не выглядел фаллически. Таких же, как Нора, продюсеров на одного президента было восемь. Не считая главных людей — политических обозревателей, корреспондентов и операторов. Работы поэтому было немного — командировка раз в месяц и несколько раз — выезды в Огарево. В свободное время, которого было навалом, Нора писала заметки на сайт Бирюкова — в надежде, что он их прочтет и похвалит ее. Вот что она писала: В эту ненастную ночь над столицей сверкали молнии. Ленивые обыватели, объятые первобытным ужасом, иррационально прятались от грозы, суетливо спеша домой, не поднимая глаз. Люди были бессильны перед матерью-природой. Они могли только прятаться в норы и чувствовать страх. Но вдруг из кромешной тьмы вышли другие люди. Люди другой России. Не сгибая молодые тела под ливнем, они быстро двигались к бетонному забору. Они были бесстрашны и бесшумны. Взмах баллончиком с краской, верные, твердые движения — и бесцветное полотно забора стало плакатом, неистово взывающим выйти на площадь во имя свободы. Это наши ребята. Такие спасут страну. Их лозунги готовятся дать решающий залп по человеческому равнодушию. А закончить рассказ мне хочется словами великого Пушкина: Пока свободою горим! Нора писала так, как привыкла писать в «Вольной Ниве». Только совсем о другом. * * *В русском Нечерноземье бывают инопланетные сосны. Они рыжего цвета. Длинные, одинаковые и неестественно ровные — как будто их спроектировали на компьютере, а потом отлили в цеху, пользуясь точной техникой. Выгрузили в нашей тайге, повтыкали в траву, а вокруг насадили еще двухметровые лопухи с круглыми белыми головами — натуральные летающие тарелки. — 126 —
|