|
Нет, конечно же, они вели наверх, на второй этаж, но, поднимаясь по ним, попутно можно было попасть и во множество других мест. На одной из лестничных площадок, например, висел мобиль, стены были утыканы «глазками» или в них были встроены полки. Поднимаясь по ступеням, можно было видеть ноги человека, идущего по коридору этажом выше, не говоря уже о том, что можно было наблюдать за тем, что происходит в гостиной. – А где шкафы? – осведомилась Тесси, как только мы вошли внутрь. – Шкафы? – Но кухня так далеко, Милт. Неужели для того, чтобы перекусить, теперь надо будет ходить через весь дом? – Это будет поддерживать нас в хорошей физической форме. – А где, интересно, я возьму занавески для таких больших окон? Или каждый теперь сможет подсматривать, что происходит у нас внутри? – Зато и мы теперь сможем видеть, что делается снаружи. – Мана! – раздается крик из противоположной части дома. Это Дездемона не подумав нажала какую-то кнопку в стене. – Что это за дверь? – кричит она, когда мы подбегаем. – Она движется сама по себе! – Спокойно, – замечает Пункт Одиннадцать. – Ну-ка, Калли, наклони голову вот сюда. Да, так… – Перестаньте играть с этой дверью! – Я просто хочу проверить силу давления. – Ой! – А что я тебе говорил! Куриная башка. Теперь вытаскивай свою сестру оттуда. – Я пытаюсь. Кнопка не работает. – Что значит не работает? – Отлично, Милт. Мало того что нет шкафов, сейчас нам еще придется вызывать пожарную бригаду, чтобы высвободить Калли. – Потому что не надо было запихивать туда голову. – Мана! – Ты можешь дышать, детка? – Да, но мне больно. – Прямо как тот парень в Карлсбадских пещерах, – замечает Пункт Одиннадцать. – Он застрял и сорок дней его кормили, но потом он все равно умер. – Калли, перестань вертеться. Tы… – Я не верчусь. – А я вижу ее трусики! А я вижу ее трусики! – Немедленно прекрати! – Так, Тесси, возьми ее за ногу. На счет «три». Раз, два, три! Мы устроились несмотря на все дурные предчувствия. После происшествия с пневматической дверью Дездемона вбила себе в голову, что этот дом со всеми его современными удобствами (хотя они были практически ровесниками) станет ее последним пристанищем. С остатками своего имущества – медным кофейным столиком, шкатулкой и портретом патриарха Афинагора – она перебралась вместе с дедом в гостевой дом, но так никогда и не привыкла к световому люку, который казался ей дырой в крыше, педальному спуску в ванной и переговорному устройству на стене. Все помещения в Мидлсексе были снабжены интеркомами. Вероятно в сороковых, через тридцать лет после постройки самого дома в 1909-м, все они работали. Но в 1967-м, если ты говорил на кухне, тебя могли слышать только в спальне. Микрофоны так искажали голоса, что для того, чтобы разобрать смысл сказанного, надо было внимательно вслушиваться, и это напоминало расшифровку неоформленного младенческого лепета. — 194 —
|