|
Да, Вы и капризная, и слабая, и резкая, и эгоистичная, и все, что угодно. Но Вы честная, предельно честная и не можете быть иной. Вы делаете, может быть, не все, что можете, но Вы делаете бесконечно много. Да, при всей Вашей «бездеятельности», тоске, срывах Вы именно делаете очень много, и за это я люблю Вас. Вы заставляете меня верить, что в жизни в человеке есть подлинно прекрасное и великое. И за это я люблю Вас. Правда, это прекрасное в Вас слабо, хрупко, часто срывается, плачет над своей слабостью, но не сдается, не гибнет в своей одинокой борьбе, и это добавляет к моей любви бесконечную нежность. И это прекрасное в Вас — такое человечное в своей беззащитности! — заставляет меня стремиться быть подобным ему. Вы заставляете все время быть беспощадным к себе. Никто другой не может дать мне этого. И за это я люблю Вас. Неужели Вам кажется, что я сегодня такой же, каким был при знакомстве с вами? (Господи, мне кажется, что я был тогда совсем мальчишкой!) Может быть, я тогда внешне выглядел сильнее. Но Вы помогли мне по-настоящему пренебречь всеми внешними ценностями. Когда я ощутил в Вас то бесконечно прекрасное, великое в своей слабости, что таится в душе каждого человека, составляет его подлинно человеческую сущность и так невыносимо томится в Вас, то чем стало для меня все остальное?.. Правда, без внешних жизненных форм тоже нельзя обойтись, они нужны, а я, к сожалению, могу предложить Вам лишь «внутренние ценности», но все равно все, что у меня есть, — Ваше, для Вас, во имя Вас. Потому что Вы — жизнь, любовь, Вселенная. Вот. Логично это, понятно, доходчиво? На сегодня я не могу выразиться понятнее: Люблю… (Вобрать в душу все богатство мира, все новое и старое в жизни, все надежды, потери, завоевания и победы человечества, всю его мудрость и всю его боль — разве это не счастье, разве это не огромное счастье, подобное вечернему солнцу, когда оно удаляется на время из своего необъятного царства и погружается в море и чувствует все богатство свое при виде бедного рыбака, подгоняющего свою лодку золотым веслом !..) 9. II. 66 Вечером принесли второе Ваше письмо. «Недоконченное»? Почему? «Слезное»? Почему? Самое нормальное и человечное из всех Ваших писем: самое правдивое. Но мне трудно отвечать на него. Я вдруг так ясно увидел, насколько умнее и тактичнее нужно быть в обращении с Вами, настолько глупо и неуместно могут выглядеть разные мои «умные» мысли и шутки. Одна надежда на то, что Ваша интуиция поможет Вам видеть за ними мое подлинное отношение к Вам, которое, право же, лучше моих слов и поступков. Наверное, надо любить Вас больше, самому быть больше, чтобы понять, что именно Вам нужно в жизни, и дать это Вам. — 136 —
|