Карлики

Сидя в кресле, он подался всем телом вперед.

– Понимаешь, мне никогда не достать своих погребенных сокровищ. Вот она, шахта, где они лежат, бери и пользуйся. Почему ты их не возьмешь? Они твои. Я их тебе отдаю. Бери.

– Нет, спасибо. Оставь себе.

– Слушай, – сказал Лен. – Я знаю, что угол – это необходимая, я бы даже сказал очевидная элементарная частица жизни, целое внутри целого, если хочешь, но я знаю, знаю, знаю, что мне придется умереть, чтобы выбраться из него. По крайней мере, что‑то обязательно умрет. Я‑то, может, и воскресну. В конце концов, я же там, в своем углу, не умер, как бы там тяжело ни жилось. Ты можешь сказать, что я то живу, то умираю. Поочередно. Внутри, снаружи. Внутри, снаружи, мертвый, живой. Некоторые назвали бы это увлекательным времяпрепровождением.

Они уставились друг на друга. Марк приложил ладонь к щеке и покачал головой.

– Значит, осталось только время засечь! Где мой секундомер?

– Ну что я могу сделать? – спросил Лен, сгибаясь пополам в кресле и изображая дикий хохот. – Что, я тебя спрашиваю, мне делать?

Марк прошел через комнату, стуча себя кулаками по ребрам.

– Как только ты заявляешь, что тебе оттуда не выбраться, считай, что ты уже выбрался!

– А где я, если не там? – спросил Лен, вскакивая со стула.

– Не там – значит снаружи, а не внутри, – сказал Марк, отступая и забиваясь в угол.

– Если ты внутри, то ты еще не снаружи, – сказал Лен. – Ты совершенно прав!

– Посмотри на это с другой стороны. Когда ты снаружи, ты снаружи, а когда ты внутри, то внутри.

– Похоже, даже моих познаний в медицине хватит, чтобы за минуту выписать тебе нужный рецепт!

Марк застонал. Он подошел к столу и открыл две бутылки пива.

– Ты послушай меня, – сказал Лен. – На самом деле, если хочешь знать правду, я сейчас пытаюсь прийти в норму, согнать лишний вес. Сгоняю я его, сам понимаешь, и с себя, и со своей фирмы. Иначе я потеряю все свободные деньги, и ты в итоге не получишь свои десять процентов.

– На твоем месте я давно бы уже оставил этот бой с тенью и пошел дальше, – сказал Марк.

– Есть у тебя что‑нибудь? – спросил Лен, открывая буфет. – Огурчики какие или еще что? Знаешь, что я тут на днях сделал? У нас на работе есть парень, студент из Оксфорда, так я показал ему одно твое стихотворение. Мы как раз обработали почту из Ирландии и получили по пять шиллингов на чай. И в этом благостном настроении я показал ему твой опус.