Идеальная жизнь

— Готова? — Коннор нервно оглядывался, но уже держал в руках кирку.

Касси кивнула. Она вытащила свои орудия и ждала, пока Коннор ударит киркой первый.

Собаку закопали так глубоко, что Касси засомневалась, был ли вообще гроб, хотя Монаганы были самой богатой семьей на озере и, в конце концов, Руфус был их единственным «ребенком». Она скребла мягкую землю голыми руками, выгребая то, что отколол Коннор.

Он уже стоял в яме по плечи, упираясь ногами в ее стены, потому что боялся наступить на Руфуса. Он наклонился и ударил краем лопаты обо что-то твердое.

— Черт! — воскликнул он.

Касси вытерла пот со лба.

— Нашел?

Коннор сглотнул. И вдруг посерел. Она протянула руку, чтобы вытащить его. Когда он оказался наверху, то упал на колени и вырвал. Потом вытер рукой рот.

Касси стояла, уперев руки в бока.

— Господи, Коннор! — воскликнула она. — Как ты собираешься зашивать собакам кишки, если не выносишь их вида, когда они уже мертвы?

Качая головой, она спрыгнула в могилу, поморщившись, когда ударилась кроссовкой о кость. Нагнулась и принялась вытаскивать тонкие, белые изогнутые кости, одну за другой, бросая их Коннору под ноги. Отчасти она была удивлена. Она считала, что скелет — это одно большое целое, как в мультфильмах, а не то, что может рассыпаться на фрагменты.

Покопавшись в земле, она достала собачий череп. На макушке все еще остались частички шерсти.

— Устрашающе выглядит, — выдохнула она, подталкивая череп к Коннору.

Он сидел, опираясь спиной на могильную плиту и плотно зажмурившись.

— Уже пойдем? — спросил он скрипучим голосом.

Касси почувствовала, как губы расплываются в улыбке.

— Боже, Коннор! — изумилась она. — Если бы я не знала тебя как свои пять пальцев, то подумала бы, что ты чертовски боишься.

Коннор вскочил, развернулся и схватил Касси за плечи с такой силой, что еще чуть-чуть — и было бы ужасно больно. Он так сильно ее тряхнул, что у Касси голова дернулась назад.

— Я не боюсь! — заявил он.

Касси прищурилась. Коннор никогда с ней так не обращался. Он никогда ее не обижал. Он единственный, кто ее не обижал. Злые слезы обожгли глаза.

— Трус, — прошептала она, готовая сказать что угодно, лишь бы уколоть его в самое сердце, чтобы ему было так же больно, как ей сейчас.

Так они стояли бесконечно долго, пока Касси не почувствовала, что ногти Коннора царапают ей кожу, а его горячее дыхание обволакивает лицо. Из уголка глаза несмело выкатилась одинокая слеза, и Коннор отпустил ее руку, чтобы вытереть эту слезинку.