Хрупкая душа

Я пошла в коридор обуваться и одеваться. Мама крикнула мне в спину:

— Только смотри…

— …осторожно, — договорила я за нее. — Да-да, помню.

Был уже март, но воздух еще не прогрелся, и мое дыхание летало причудливыми облачками вокруг шарфа: то в форме цыпленка, то в форме бегемотика. Я осторожно ступала по склону нашего заднего двора. Снег уже растаял, но земля еще хрустела у меня под ногами. Звук был похож на скрежет зубов.

Амелия, наверно, ушла в посадку: ей нравилось рисовать березы, она говорила, что у них трагичные силуэты и что такие красивые растения не должны умирать так быстро. Я засунула руки в карманы и подтянула шарф до самого носа. С каждым шагом я вспоминала какой-нибудь интересный факт.

Среднестатистическая женщина тратит за жизнь шесть фунтов губной помады.

Остров Трех Миль на самом деле длиной всего две с половиной мили.

Тараканы любят есть клей на почтовых марках.

Я нерешительно остановилась у пруда. Там рос камыш примерно с меня ростом, мне сложно было продраться сквозь него и не застрять. В данный момент у меня впервые за много месяцев не было ни одного срастающегося перелома, и я не хотела нарушать эту традицию.

Однажды папа рассказывал, как ехал на патрульной машине — и вдруг все прочие машины перед ним остановились. Он поставил рычаг в режим «стоянка» и открыл дверь проверить, что происходит. Но стоило ему ступить на тротуар, как он шлепнулся на спину. Гололед. Чудо, что он смог нормально затормозить.

Такой же лед покрыл и пруд. До того чистый лед, что я видела водоросли и песок будто сквозь стекло. Я осторожно опустилась на четвереньки и потихоньку поползла к кромке этого льда.

Мне никогда не разрешали выходить на лед, и, как это часто бывает с запретами, я только о том и мечтала.

Я не могла ничего себе сломать, слишком медленно я двигалась и к тому же не стояла прямо. Спину я выгнула, как кошка. Глаза скользили по поверхности. А куда рыбы деваются зимой? Можно ли их там разглядеть, если присмотреться повнимательнее?

Я шевельнула правой коленкой, потом правой рукой. Теперь левой коленкой и левой рукой. Дыхание перехватило, но не потому, что это было сложно, а как раз потому, что это было очень просто.

По поверхности пруда пронесся стон, как будто небо заплакало. И в один миг лед вокруг меня превратился в паутину, а я застыла, как муха, в ее центре.

У кузнечиков белая кровь бабочки определяют вкус задними лапками у гусениц примерно четыре тысячи мышц…

— На помощь, — сказала я. Кричать я не могла: тогда не получалось бы дышать.