|
Господи, на этом же и зиждится весь наш суд! — Если бы на ее месте была Эмма, — тихо сказал Роб, — ты хотела бы об этом знать? — Ты же не думаешь, что Шарлотта и впрямь прислушается ко мне, когда я скажу, что ее дочь попала в беду? — Может быть, — задумчиво протянул Роб, — именно поэтому ты и должна попытаться. Проезжая по улицам Бэнктона, я мысленно составляла каталог всех известных мне фактов об Амелии О’Киф. Она носит обувь седьмого размера. Она не любит темную лакрицу. Она катается на коньках с грацией ангела, хотя это совсем не так легко, как кажется. Она не из плакс. Однажды она откатала целую программу с дыркой на пятке, хотя растерла ногу до крови. Она знает наизусть все песни из фильма «Грех». Она всегда убирает за собой посуду со стола, а Эмме каждый раз приходится напоминать. Она настолько непринужденно влилась в нашу семью, что в детстве их с Эммой даже учителя называли Близняшками. Они одалживали другу друга одежду, они стриглись в один день, они спали на одной узкой кровати. Может, мне и не надо было считать Амелию естественным продолжением Эммы. Да, я знала о ней десять конкретных фактов, но это еще не делало меня экспертом в ее душевных делах. С другой стороны, я знала на десять фактов больше, чем ее собственные родители. Я и сама не понимала, куда еду, пока не остановилась на подъезде к больнице. Охранник подождал, пока я опущу стекло. — Я врач, — сказала я и фактически не солгала. Он махнул рукой, позволяя мне ехать дальше. Формально за мной до сих пор сохранялись права и обязанности врача этой больницы. Я была достаточно близко знакома со всеми сотрудниками гинекологического отделения, чтобы меня приглашали на рождественские ужины. Но в данный момент больница показалась мне такой чужой, что, пройдя сквозь раздвижные двери, я даже поморщилась от привычных запахов: моющих средств и утраченных надежд. Я еще не готова была взяться за лечение настоящего пациента, но притвориться, будто лечу кого-то воображаемого, я все-таки могла. Состроив деловитую гримасу, я подошла к пожилой волонтерке в розовом комбинезоне. — Меня зовут доктор Рис, меня сюда вызвали на совещание… Мне нужен номер палаты Уиллоу О’Киф. Часы посещений уже закончились, а халата на мне не было, потому неудивительно, что медсестры остановили меня у входа в педиатрическое отделение. Я не знала ни одну из них, что, в общем-то, было мне на руку. Как зовут врача Уиллоу, я, разумеется, знала. — Доктор Розенблад попросил меня заглянуть к Уиллоу О’Киф, — сказала я как можно строже, чтобы смутить медсестер и не дать им лишний раз задуматься. — История болезни висит снаружи? — 294 —
|