— Умер, — сказал я. Она повернулась ко мне. — Телефон умер. Сел. — А помнишь время, когда никаких мобильных вообще не было? Когда не приходилось слушать чужие разговоры? — Да, иногда лучше не выносить сор из избы, — сказал я. Пайпер поймала мой взгляд. — Там ужасно, — призналась она. — Последним свидетелем был актуарий, который подсчитал, сколько денег придется потратить на содержание Уиллоу, учитывая прогнозы на ее продолжительность жизни. — И сколько же? — Тридцать тысяч в год. — Нет. Я имел в виду ее продолжительность жизни. Пайпер замялась. — Я не хочу измерять жизнь Уиллоу цифрами. Как будто она уже достояние статистической конторы. — Пайпер… — У нее нормальный прогноз. — Но ненормальная жизнь, — договорил я за нее. Пайпер прислонилась к стене. Я не включал свет: не хотел, чтобы меня заметили. В полумраке ее лицо казалось морщинистым и усталым. — Мне вчера снился тот вечер, когда я впервые позвала тебя на ужин. Чтобы познакомить с Шарлоттой. Я помнил этот вечер как сейчас. Перенервничав, я заблудился и не мог найти дом Пайпер. По причинам, не требующим объяснения, меня никогда прежде не звали в гости женщины, которым я выписывал штрафы за превышение скорости. Я бы и вовсе туда не пошел, но в тот день, когда я остановил машину Пайпер (она выжимала пятьдесят миль в час на участке, где нельзя было ехать быстрее тридцати), я зашел к своему лучшему другу — тоже полицейскому — и обнаружил свою девушку у него в постели. Так что, когда Пайпер через неделю позвонила в участок и пригласила меня, терять было нечего. Это было необдуманное, глупое решение отчаявшегося мужчины. Когда меня представили Шарлотте, та протянула мне руку — и между нашими ладонями словно бы сверкнула искра, ошарашив нас обоих. Девочки ели в гостиной, взрослые уселись за стол. Пайпер угостила меня карамельно-пекановым тортом, который испекла Шарлотта. — Ну, что скажешь? — спросила Шарлотта. Крем был еще теплым и таким сладким… Тесто таяло на языке, как воспоминания. — Думаю, мы должны пожениться, — сказал я, и все рассмеялись. Но я не шутил. Мы говорили о своих первых поцелуях. Пайпер рассказала, как какой-то мальчик затащил ее в посадку за игровой площадкой под предлогом того, что за ясенем спрятался единорог. Робу девочка-старшеклассница заплатила пять долларов за практическое занятие. Шарлотта же, как выяснилось, впервые поцеловалась только в восемнадцать лет. — Поверить не могу! — воскликнул я. — 283 —
|