Хрупкая душа

Мама попыталась примирительно взять тебя за руку, но ты оттолкнула ее, опрокинув и кофе, и кока-колу. Брызги разлетелись во все стороны.

— Я не маленькая!

Мама схватила пачку салфеток и принялась вытирать лужи на столе.

— Простите, — сказала она официантке.

— Вот теперь она ведет себя как трехлетка! — довольно кивнула официантка.

Звякнул колокольчик, и ей пришлось возвращаться в кухню.

— Уиллоу, ты же знаешь, что нельзя злиться на людей просто потому, что они не знают о твоей болезни.

— Почему? — спросила ты. — Ты же злишься.

У мамы отвисла челюсть. Придя в себя, она взяла свою сумочку и пальто и встала с дивана.

— Нам пора, — объявила она и стащила тебя с табурета. В последний момент вспомнив о напитках, она швырнула на стол десяти долларовую купюру и понссла тебя к машине. Я плелась следом.

По пути домой мы таки заехали в «МакДональде». Но вместо того чтобы получать удовольствие, я хотела лишь провалиться сквозь землю.

У меня тоже были скобки, но не такие, которыми выпрямляют ноги. Обычные, на зубах — брекеты. Это у нас было общее: как только мне их надели, я начала считать дни до того момента, как их снимут. Для тех, кто не носил брекетов, поясню: помните пластмассовые вампирские клыки, которые вы суете себе в рот на Хэллоуин? Так вот, представьте, что вам надо проходить с такими клыками три года подряд. Причем у вас постоянно течет слюна изо рта, а десны режутся о неровные выступы пластмассы. Вот такие брекеты.

Именно поэтому в тот понедельник в конце января на морде у меня сияла слюнявая лыба во все тридцать два. Мне было наплевать, что Эмма со своими приспешницами написала на доске у меня за спиной слово «шлюха» и пририсовала стрелочку, указывающую на мою макушку. Мне было наплевать, что ты съела все хлопья с какао и мне пришлось полдничать пшеничной дрянью. Меня волновало одно: что в половине пятого вечера мне снимут наконец брекеты. Тридцать четыре месяца, две недели и шесть дней спустя.

Мама держалась на удивление хладнокровно: она, видно, даже не понимала, как это важно для меня. Я проверила по календарю — все верно, пометка никуда не исчезла за последние пять месяцев. Запаниковала я в четыре вечера, когда она поставила в духовку чизкейк. Как же она повезет меня к стоматологу и не будет волноваться, как бы не пригорело?

Наверное, меня повезет отец, вот и разгадка. Он мало времени проводил дома, но это не удивительно: копы работают, когда надо, а не когда хотят. Так он мне, во всяком случае, говорил. Разница была в том, что когда он таки приходил домой, то воздух между ним и мамой можно было резать тем самым ножом, которым она проверяла готовность чизкейка.