|
Мэлс кивнул. – Для хорового исполнения могу порекомендовать “Колхозные просторы”, музыка Айвазяна! Торжественная мелодия, душевные стихи… – повысил голос старичок, снимая со стеллажа нотную тетрадь. – Вы прилетели с луны, молодой человек? Саксофон – запрещенный инструмент. Новых просто нет, старые годятся в металлолом, да и те наперечет – может быть, двадцать на всю Москву. Сходите на “биржу”, может, вам и повезет… – он быстро чиркнул что-то на последней странице. – “Просторы” – семнадцать копеек! В кассу, пожалуйста… На “бирже”, в переулке у проспекта Мира, толпились музыканты – стиляги и цивильно одетые, юнцы и седые лабухи. Между ними деловито сновали барыги: – Комсомольская свадьба – балалайка, баян, ударные… – Юбилейный вечер на суконной фабрике – фортепиано, скрипка, баритон… Мэлс подошел к компании стиляг. – Чуваки, где тут сакс можно купить? Они изумленно оглядели его с головы до ног, засмеялись, как удачной шутке, и отвернулись, оставив за спинами. Мэлс побродил между компаниями музыкантов. Откуда-то сбоку к нему подкатился Нолик. – Саксом интересуетесь? – уточнил он, глядя в сторону. – Да. Червонец перекочевал в его подставленную лодочкой ладонь. – Не подойдет, я не виноват, – предупредил Нолик. Он отвел от компании старого лабуха с жидкими седыми волосами до плеч и тяжелым пропитым лицом, шепнул на ухо, указывая глазами на Мэлса, и исчез. – Молодой человек, – прогудел лабух низким хриплым голосом. – Угостите пивом инвалида музыкального фронта! В пивной лабух жадно припал к кружке, играя большим кадыком на дряблой шее. Блаженно зажмурился, на глазах распрямляясь и обретая былую стать. – Первый раз меня взяли в восемнадцатом за буржуазный танец танго. Теперь я играю его на партийных торжествах. В двадцать третьем меня сняли с эстрады нэпманского кабака, где я играл джимми. Сейчас его танцуют вместо физической зарядки. Это удивительная страна. Кларнет – правильный инструмент, а саксофон приравнен к холодному оружию. Баян – можно, аккордеон – нельзя… – он посмотрел на Мэлса. – Молодой человек, вы мне симпатичны, и вот что я вам скажу: не суйте голову в пасть голодному зверю, – патетически сказал он. – Не повторяйте моих ошибок, если не хотите прийти вот к такой минорной коде, – указал он на себя. – Подождите десять лет, когда джаз будут играть на детских утренниках! – Мне сейчас надо, – сказал Мэлс. Лабух картинно развел руками: — 16 —
|