Философы с большой дороги

отличалась: Биант, Аристип и иже с ними склонны были возносить хвалы этому

высшему благу, однако - сколько же было других (как правило, отнюдь не

бедствовавших в этой жизни), которые морщились при одном упоминании денег;

потом были еще и собачьи философы [то есть киники, от греч. kynikos -

собачий], с их слоганами: «pathimata mathimata» [нет боли - нет

научения (греч.)] и «радуйся мародерам», - и Диоген (подавшийся

в бега из Синопа, так как шалые деньги жгли ему руки), и Кратет -

единственный в истории оборотистый купец, профукавший свое состояние...

раздав его согражданам. Но - познавший подлинные несчастья действительно

нищ: тот, на кого обрушилась истинная беда, беспомощен и наг.

Я взвесил, нельзя ли обратить какие-либо из даров моей северной музы в

твердую денежную форму. Прикинул, не прочесть ли мне пару лекций. Когда-то,

в молодые годы, я выступал в Париже - на бульваре Сен-Жермен. Я был пьянее

пьяного, но насобирал полный карман франков, - вокруг меня столпилась

солидная толпа, которой набило оскомину зрелище жонглеров на ходулях и

пламяглотателей, занятых дойкой туристов, да уличных нищих, заполонивших

бульвар. Тогда я хотел на собственной шкуре испытать, на что это похоже:

быть странником, чей багаж составляет одно лишь искусство красноречия.

Никогда не позволяйте людям говорить вам, что окружающим до лампочки

абстрактные идеи, а то специалисты по кадрам в моем университете заявили

как-то: «Философия? Да она у нас как камень на шее».

Однако я чувствовал: сегодня выдался не тот вечер, чтобы на углу улицы

в Монпелье трясти перед публикой идеями, как цыганка юбками, а потом пускать

шапку по кругу. Что же делать? Я-то рассчитывал, что печень откажется

служить мне раньше, чем бумажник.

Хо-хо

Заштатный отелишко я отыскал там, где ему и положено быть, - около

вокзала. Во Франции едва ли не самые пристойные в мире потрепанные отели. В