|
Возможно, сохрани я хотя бы подобие веры в то, что, помимо исхоженной торной дороги, в нашей области остались дебри, а в них таится что-то, ускользнувшее от исследователей, - я, может статься, был бы более сдержан, пускаясь во все тяжкие. Но с годами приглушенный ропот - что бы я ни делал в роли служителя мысли, это было лишь занятием музейного смотрителя, смахивающего пыль с нескольких мыслишек да переставляющего экспонаты с одного места на другое, - этот ропот перерос в глухое рычание. Я был бы счастлив, если бы кто-нибудь убедил меня в том, что я не прав. Сколь было бы замечательно, явись какой-нибудь гений - и приведи в порядок всю историю мысли, от и до, вызвав у нас трепет, показав, как эти обломки складываются в целое. Но, боюсь, на нашу долю остались лишь горькие перепалки в сносках да пустые споры о положении какой-нибудь запятой, переносимой с места на место с элегантностью и ловкостью циркового иллюзиониста. Много лет назад я обратил внимание: существуют области философии, которыми никто не занимался, но беда с этими зонами, которыми не занималась ни одна душа, заключается в том, что: (a) там абсолютно нечего делать, (b) там чрезвычайно трудно сделать что-нибудь или же (c) все уже сделано, но вы об этом не знаете, потому что были слишком небрежны, когда заглянули туда в первый раз. К этому добавьте еще одно: как специалист по истории философии могу вас уверить - нет ни одной мысли, копирайт на которую не принадлежал бы грекам; они прибрали их к рукам - все до единой - задолго до Христа. Стойте на этой позиции - и ваши противники будут попусту ломать копья, вы неуязвимы для них. А если и найдется порождени мысли, на котором греки не оставили бы своего тавра, - естественно, его прикончили и разделали кочевые орды французов, немцев или англичан. Поэтому, если вы думаете, будто злоупотреблять доверием легко, попробуйте-ка сами. Бесчестие - тяжкий труд. Взять моего любимого ученого - талантливейшего, блистательнейшего Джона Смита (попробуйте-ка определите кто он, когда у человека такое имя!). Его — 41 —
|