|
- Спасибо. Подтверждая свою оценку, Эдик кивнул, допил и приставил бутылку к львиной лапе садовой скамьи с налипшими листьями преждевременно облетающих тополей. - Тару бабулькам - и давай? До встречи на экзаменах? Подскажешь, в случае чего? * * * Когда он взойдет на более высокий уровень духовности, он, отрешаясь от земных страстей, возможно, будет созерцать пупок. Но на данном этапе развития для Александра, который распростерся в горячей ванне, объект располагается чуть дальше. Внешне это напоминает медитацию, но внутренний процесс являет собой своего рода замкнутый цикл, в котором происходит интенсивный взаимообмен. Кто кого здесь наполняет гордостью самоутверждения? Он ли, Александр, который прочитал, из какого корня является Поэзия? Не ведающий ни о каком Платоне этот, так сказать, корень? Который от благодарного, пусть даже чисто визуального внимания, заряжается столь крутой энергией, что несколько отпугивает даже обладателя, у которого невольно встает вопрос: что же должна испытывать отважная Алёна? Мама врывается без стука: - Ты документы подал? Он погружается под воду, оставляя наружу только рот и нос с глазами. - Чего молчишь? - Подал. - Ишь, отрастил! Как ни у всякого и мужика. Прикрыл бы срам при матери. Совсем обнаглел. - Для кого срам, а для кого шарм, - говорит Александр, отправляя вплавь раздувшуюся океанскую губку для маскировки сверху объекта разногласий. - Что ты там говоришь? - Ничего. - Друзья-товарищи телефон оборвали. Говорят, совсем пропал куда-то. - Еще не совсем, - и он, закрыв глаза, уходит под воду. Надолго, благодаря объему легких. Когда выныривает, мама еще в дверном проеме. - Марганцовку в ванну не забывай, когда купаешься. Поставлена специально. Нам с отцом не хватало только вензаболеваний. - Можешь не беспокоиться. - Как не беспокоиться? Вместе живем. - Во-первых, это ненадолго... - Эти угрозы мы с отцом уже слыхали. А во-вторых? - Флора, можно сказать, девственная. - Ах, девственная? Мазок, что ли, брал? Откуда тебе знать? - Богиня, - говорит он, - Флора... - Ах, богиня? - Цветущих садов. Не помнишь разве? - Что должна я помнить? - В Эрмитаже Рембрандта портрет? Сдержавшись, мама решает отступить. - Ладно. О твоей личной жизни поговорим, когда поступишь. Здесь-то не провалишься? * * * Справа жесткая стена туи, которую приходится тревожить плечом. Дорожкой сквера навстречу спускаются оркестранты с громоздкими футлярами. Они поднимаются на плоскую вершину холма. Черная листва деревьев, слишком редких. Скамейки попадаются, но недостаточно защищенные и слишком просматриваемые с улицы и из окон Суворовского училища. Справа гасит окна, погружаясь в свою грузную черноту, памятник эпохи монструозности. Вавилонская башня, возведенная до третьего уступа. Театр оперы и балета. Cо школьным культпоходом когда-то пришлось и ему побывать в этом сусальном царстве фальши: — 90 —
|