|
В попытке прикрыться Адам срывается со страшным криком. Удар и брызги. "Дорогой!" Стенич летит за ним. - Андерс... - Ну? - Я знаю, почему ты покушался на Адама. Думал всю ночь... Сказать? Чего молчишь? Я все равно скажу. Считаю до трех... Раз. Два. Два с половиной. Три! Мазурок срывается с утробным криком, шлепается задом, и, крутясь, уносится в воронку. А он так и остается - подвешенным. И в голову не сразу приходит, что победил... * * * - Вместо свиданки приятеля бы навестил. - Которого из них? - Адама твоего. - А что с ним? - Говорят, попал в больницу. Центр. Без вывески. Охрана. Снимает трубку, проверяет... "Третий этаж. Палата номер шесть". Блеск. Заложив руки за спину, по коридору гуляет угрюмый сановитый старик. Сестра стреляет глазками. Цок-цок. Халатик напросвет. Пронизывая зеленый дым тополей и тюль, солнце заливает одноместную палату. Адам поспешно задвигает верхний ящик письменного стола. Он в шелковой пижаме, горло забинтовано. Принимает сизые тюльпаны, наливает воду в хрусталь. У него тут даже телевизор "Горизонт". - Хорошо лежишь - Омуток еще тот. Марина здесь работала. - Какая Марина? - Миссис Пруссакова. До знакомства с Освальдом. Александр раздвигает шторы. Сквозь зеленый дым видно крышу их бывшей школы. - Что с тобой, ангина? - Да все в порядке. В пятницу выпишут. С подругой заигрались мы в Ставрогина. - То есть? - Диагноз интересует? "Бесов" открой с конца. Первая фраза предпоследнего абзаца... - Адам выдвигает ящик, в котором знакомый том раскрыт на главе "Прелюбодей мысли". - Это же "Братья Карамазовы"? - "Братья"... Я, может быть, поеду по святым местам. - И что с ним? - Члена он лишился. - Что-о?! - Результат экспериментов со стеклотарой. - Язык без костей? Смотри, дошутишься!.. * * * На премьеру "Шайки бритоголовых" в кинотеатре "Новости дня" (бывший "Детский", как по привычке все его и называли) собрался, кажется, весь город. В кассе билетов не было. С рук тоже не достали, вернулись к последнему сеансу. Над улицей Карла Маркса, куда они свернули с Центральной площади с гранитными трибунами, светили фонари, и в этом тусклом свете было ясно, что надежды нет. Бывший "Детский" осаждал не только Центр, подтянулись дальние окраины. Толпа была такая, что стояли даже на проезжей части. Спасая вечер, Алёна сразу предложила в гастроном на Ленинском: - Возьмем "БТ", сухого... Но он стоял столбом. Что изменилось? Не было случая, чтобы в детстве не прорвался - на "Овода". Еще был "Друг мой Колька": Встань пораньше, встань пораньше, пораньше! Только утро замаячит у ворот — 158 —
|