|
Смуглянка повернулась и ушла. Я чуть не обронил гантели. Она выволокла на балкон кресло-качалку и стала притворяться, что увлечена журналом. Боковым зрением я регистрировал замаскированный интерес. Возникло чувство, что на крючок попалась не обычная обидчивая дурочка, а родственная душа. Стало страшно, вдруг сорвется? В комнату ко мне вошла одна из студенток с тряпкой, пишущих диплом у матери и всегда готовых к роли домработниц. Объединенный вес гантелей чуть не отшиб мне ноги. Я схватил узбекский халат, подаренный папаше переводчиком. Глядя, как в панике я выбегаю на балкон, не попадая в рукава и одновременно сводя полы, смуглянка в открытую захохотала, раскачиваясь и прикрываясь последним номером журнала "Иностранная литература". Взлетали в воздух ноги - длинные и загорелые. Ноги покрыты вишневым лаком. Нашего поля ягодка? Ответа не было вплоть до последних страниц. Опять-таки адресованные матери, они в основном посвящались минувшему мероприятию, в рамках которого разыгрался сюжет, ускользнувший от Александра... На банкет, устроенный у нас в квартире малоимущими родителями моего отчаянного, но благонамеренного друга А***, ты пригласила - в паре с ее мамашей - облюбованную тобой невесту. Боюсь, уже не вариант... Был момент, тобой пропущенный, возможно. Когда суженая вышла из-за стола за малой нуждой. Незаметно я выскользнул за ней. Ватер-клозет и ванная разделены стеной, имеющей под потолком окно. Запершись в ванной, я снял туфли, влез в носках на ванну, потом на основание крана, затем на никелированную трубу сушилки и, ломая себе шею, прильнул к стеклу. Прелестная головка, замечательные плечи. Задравши юбки и по-деловому уперевшись в бедра, суженая мочеиспускала невидимо, но слышно. Белейшее исподнее при этом было сильно растянуто ниже колен. Обожаю писающих дам представляя себе при этом зрячим унитазом. Из притороченного к загибу водопроводной трубы мешочка, расшитого крестиком еще бабулей, гостья вынула листик из нарезанных специально к торжествам негазетных подтирок и стала растирать, смягчая бумажную грубость. Стоя на цыпочках, я чуть не выдавил стекло. Спустив бачок, она со вскидыванием юбок натянула трусики, оправилась и оглянулась на стеллаж, который предыдущие жильцы возвели позади унитаз и где - с ненавязчивым символизмом - ты разместила комплекты журнала "Америка" - начиная с 1957 года. Она протянула руку, любопытствуя, и вдруг заметила меня - намеченного в женихи. Расплющенного об стекло. Вывихивающего шею. Кровь бросилась ей в лицо. А я скорчил гримасу и нарочито слюняво принялся вылизывать лизать стекло, нас разделявщее. Сохранял равновесие при этом, держась, как за соски, за пару крючков-прилипал, присосавшихся к кафелю. — 106 —
|