|
Молодой, знаменитый, богатый, талантливый, умный, красивый и честный… Можно такое пережить без конвульсий? Не думаю… Я не специалист и не буду оценивать живопись Шемякина (тем более что ее уже оценили. Небольшая картина продана за 90 000 долларов). Меня, откровенно говоря, волнует не живопись Шемякина, а его судьба. Вот — пунктиром — несколько штрихов биографии. Отец — полковник кавалерии. Мать — актриса. Отец, ревнивый кавказец, берет жену на фронт. Хрупкая служительница Мельпомены участвует в конных атаках и рубится шашкой. Где-то над обломками Кенигсберга восходит звезда Михаила Шемякина. Затем (отец военный) — немецкая школа в здании бывшего гестапо. С 57 года — Ленинград. Отвратительная коммуналка. (Отец и мать, по-видимому, развелись.) Средняя художественная школа. Увлечение старыми мастерами. Пренебрежение соцреализмом. Группу подростков выгоняют из СХШ. Они работают и учатся самостоятельно. Примерно в эти годы Шемякин изобретает злополучный «метафизический синтетизм» (стоивший ему двух психбольниц и принесший мировую славу). Термин, конечно, мудреный. Скажем так: Основы жизни и основы культуры — совпадают. Художник движется к основам, не выявляя, а преодолевая свою неповторимую индивидуальность. (Шемякину хорошо. Сначала выявил, да еще как, а затем уж и преодолеть не жалко.) Личное (Я) — временно и тщетно. Вечно — общее (жизнь, природа, культура). И разумеется — Бог как выражение самого общего начала… С облегчением вздохнем и продолжим. Шемякин работает грузчиком. Оформляет книги. Якшается с подозрительными иностранцами (а какой иностранец не подозрителен?!). Дерзит КГБ. Короче, привычный советский детектив, без выстрелов, но с жертвами. Затем эмиграция, слава, назойливые корреспонденты… В Ленинграде я Шемякина знал мало. А теперь знаю еще меньше. Хотя вспоминается и наше знакомство, и какие-то разговоры… Сейчас мне хочется думать, что было какое-то особое впечатление. Было ли? Шемякин тогда не очень выделялся. В Ленинграде тысячи претенциозных молодых художников. И кудри неаполитанские у многих, и брюки с заплатами из отцовских портфелей. Вспоминается Шемякин дерзким и самоуверенным. — Скоро уеду, — говорит он. — Вы же не еврей (тогда это было сложно). — У меня друзья на Западе. — Влиятельные? — Помпон обещал содействие. — Кто это — Помпон? — Помпиду. Действительно, тогдашний президент Франции, эстет и сноб, любил художества Шемякина. Так он и уехал. Рисовал картины, богател, меценатствовал, пил, достиг величия… — 170 —
|