Дорога перемен

Я не двигаясь лежу под ней на спине. Знаю, что должен как можно быстрее отсюда убираться, — но какой вид! Дух захватывает от такой красоты: кремово-белое пузо, изрезанное шрамами и усеянное прилипалами, и рифленая челюсть, похожая на цинковую раковину.

Я бы многое отдал, чтобы побыть одним из этих созданий. На время я готов променять свое тело на массивные формы, на сильный хвост. Я бы с криками носился по морским глубинам. Я бы пел в тишине ночи, абсолютно уверенный в том, что обязательно найдется тот, кто меня услышит. Я бы нашел ее, свою самку на всю жизнь.

Тремя резкими бросками я подплываю к Марбл. Держась на расстоянии, замечаю, в каком месте сеть запуталась у нее во рту, застряв в китовом усе. Не думаю, что нам удастся полностью освободить кита из сети, не подвергая себя риску. Вероятнее всего, следует разрезать сеть, чтобы освободить животное, а потом уж Марбл самой придется как-то приспосабливаться. У китов потрясающая способность к адаптации. Подумать только, некоторые из них живут с обломками гарпунов, застрявших в толстой коже!

Я всплываю на поверхность, и двое студентов-биологов затягивают меня во второй «Зодиак». Я падаю на живот на дно лодки, которая дрожит, как желе, от каждого поворота Марбл. Снимаю маску, отстегиваю баллоны.

— Она запуталась в сети правым плавником, и большой кусок застрял у нее в китовом усе, — сообщаю я. И только потом замечаю направленную на меня телекамеру. — Что, черт возьми, это такое?

— Все в порядке, Оливер, — успокаивает Уинди, — это Энн из центра. Ведет съемку для нашего архива.

Я сажусь, часто и тяжело дыша. Вижу, как камера берет меня крупным планом.

— Прошу прощения.

С меня продолжает капать вода, когда я переползаю в «Зодиак» Уинди. Я даю студентам в соседней лодке указания, чтобы они с помощью петель и крюков окружили кита буйками, не причиняя ему вреда. Суть в том, чтобы с помощью буйков заставить Марбл подняться на поверхность, тогда у нас появится возможность разрезать сеть. Мы с Уинди обвязываем несколько больших плавучих буйков вокруг хвоста Марбл.

— Хорошо, — говорю я, оглядывая кита, обрамленного розовыми плавающими шарами, как нарядная рождественская елка. — Я хочу, чтобы все убрались к черту!

Один из студентов отгоняет вторую лодку метров на пятьдесят, оставляя Уинди и меня наедине с Марбл.

Я перегибаюсь через лодку, мягкая поверхность кожи Марбл всего на расстоянии вытянутой руки. Она настолько измучена, что даже не пытается сопротивляться, когда я разрезаю сеть с помощью «кошки», небольшого якоря с четырьмя-пятью лапами, оставляя в китовом усе целый кусок.