|
—А где ты будешь жить в поездке? — обеспокоенно спросила я. —Наверное, в гостинице. А потом вернусь домой и буду отдыхать десять дней подряд. —Я не хочу, чтобы ты уезжал, — сказала я. —Боже мой, — вздохнул он, — тебя же почти не бывает дома. —Прости, — я села за стол вместе с родителями, — можно мне тоже немного вина? Как это ни странно, мама без возражений встала, принесла для меня красивый хрустальный бокал и наполнила его почти до краев. —За то, что мы втроем собрались за столом!— бодро произнес папа. —И за то, что Лу тоже скоро вернется домой, — добавила мама. —Когда? — спросила я после того, как мы выпили. — Когда вернется Лу? —Сегодня я говорила с врачом. К Рождеству ее точно выпишут. Я ничего не ответила. До Рождества было еще очень долго. Похоже, мама тоже не очень-то ориентируется во времени и плохо понимает, что будет скоро, а что не очень. —А разве не опасно так много ездить на машине, когда на дорогах скользко? — сказала я. —Может быть, и опасно, — отозвался папа, — надо действовать разумно. —Постарайся так и делать! Он кивнул. —Ну конечно! Разум — самое важное, что есть у человека. Я ждала, что он откашляется и сделает какое-то важное дополнение. Например: «самое важное после любви» или «после радости и желания делать то, что тебе нравится». А потом уже разум. На третьем месте. Но он ничего не добавил и не исправил, зато погладил маму по руке. Я почувствовала себя лишней, но не встала из-за стола, пока не доела тефтели и не выпила еще полбокала вина. Кажется, они не заметили, как я ушла. Спустя какое-то время я услышала, как они закрывают за собой дверь спальни. В такие минуты чувствуешь себя немного одиноко. Когда другие закрывают за собой дверь спальни. Одиночество особенно плохо тем, что им ни с кем нельзя поделиться. Некоторые вещи Лу прописали новое лекарство. И называлось оно вовсе не вива-что-то-там. Но уже через пару недель лекарство отменили: видимо, оно слишком взбодрило Лу. Каждый вечер она бегала в солярий, пока чуть не спалила кожу. Накупила кучу вещей: одежды, косметики и дисков — даже не интересуясь ценой. Но продолжалось это, как я уже сказала, всего пару недель, а потом Лу снова впала в спячку. Правда, не совсем. Теперь ее можно было вытащить из постели: позвать в кино или в кафе. Но к морю ей больше не хотелось. —Если мы поедем на то же место, то я там и останусь. —Как это — останешься? —В пещере. У паука. Ее взгляд обратился в неведомую глубину, куда мне ни за что не проникнуть. —Эй, — я забеспокоилась, — хочешь еще чаю? — 27 —
|