|
— Перерыв объявили, — сказал Павел Ефимович. — Скоро должен кончиться, почему и побеспокоил. — А что это за публика? — Народ, — жестко поправил Дыбенко. — Представители Солдатских комитетов. — С оружием? — Имеют право. — Он протянул нарукавную повязку. — Надень. — А если они… — Вот и следи, чтобы никакого «если» не было. На то ты и распорядитель. — Правые идут! — крикнул от дверей Железняков. — Задержи! — Не могу, Павел Ефимович! Не стрелять же… Его оттеснили входящие, и он так и не закончил фразы. В голос выматерившись, Дыбенко вместе со Стартовым отошел к противоположным дверям. — Помоги им рассесться. Строго по фракциям! А я нашим доложу. И чтобы без эксцессов тут! Депутаты входили в зал неторопливо и даже торжественно. Они шли на свои места, занимали их спокойно и с достоинством, и шумный зал примолк. Старшов стоял у дверей, наблюдая, как они рассаживаются, как им нехотя, с ворчаньем, а то и с руганью уступают кресла солдаты, то ли по ошибке, то ли из озорства занявшие депутатские ряды. Эксцессов, о которых на прощанье сказал Дыбенко, пока не было, и Леонид начал было успокаиваться, как вдруг взволнованный голос крикнул от середины правого крыла: — Господин распорядитель! Господин распорядитель, прошу сюда! Стартов подошел: на депутатском кресле развалился солдат в распахнутой шинели и сбитой на затылок мятой папахе. Он глуповато улыбался (опять это рыхлое тыловое лицо!), без малейшего смущения глядя снизу вверх на пожилого аккуратного депутата. — У меня — мандат! — с ноткой отчаяния сказал аккуратный господин в далеко не новом костюме. — Вот, извольте. — У меня тоже мандат, — солдат покачал винтовкой. — Погромче твоего будет. — Сзади с готовностью засмеялись приятели. Только один неодобрительно покачал головой — пожилой, по виду бывший унтер: Старшов сразу выделил его. Он не выносил солдатского хамства, предостаточно хлебнув его еще на фронте, но сдержался, стараясь говорить негромко и спокойно. — Это — депутатский ряд. Прошу освободить место. — А ты кто такой? Крикнули сзади, кто-то из приятелей солдата. Но Леонид не стал искать его, а пояснил хмуро молчавшему унтеру: — Я — распорядитель. Моя обязанность — рассадить депутатов и следить за порядком в зале. — Плевал я! — заявил солдат. — Где хочу, там и сижу. Свобода! — Не зарывайся, Трохов, — сказал унтер. — Порядок должен быть. — А если я не желаю? — куражился солдат. — Что, тащить меня будешь? Жила у тебя не та! — 171 —
|