|
— Замерз его благородие. — Поди на холоду прятался. — Эй! Эй, офицер, тебя кличут! Старшов невозмутимо грел руки, хотя невозмутимость давалась ему все с большим напряжением. — Кто таков? Отвечай! Спросили с угрозой, в лоб, и Леонид поднял голову. — Прохожий. — Документ есть? Покажь документ! — А кто вы такие, чтобы документы спрашивать? Конечно, проще простого было предъявить им мандат. Но Старшов не мог заставить себя подчиниться наглому солдатскому напору. Понимал, что рискует, что пустяшное столкновение у костра может обернуться нешуточными последствиями, тем не менее продолжал упорствовать, чувствуя, что не простит себе послушания, что честь его будет задета, а с уязвленной честью он уже никогда не станет командиром по духу, а не мандату. — Ах кто мы такие, мать твою!.. — Один из солдат вскочил, перехватив лежавшую на коленях винтовку. — Счас я тебе… — Потише, — Леонид медленно поднялся, привычным движением расстегнув клапан кобуры. — Пока ты за курок схватишься, я тебе пулю между глаз пущу. Встать всем! Винтовки не трогать! Его вдруг бросило в жар: он понял, что сам себя загнал в тупик. Он практически арестовал солдат без всякого повода, обезоружил их без права на это и теперь не знал, что делать дальше. Отконвоировать? Но куда? Отобрать оружие? Но что с ним делать? Вернуть винтовки и попытаться мирно разойтись, но где гарантия, что они в свою очередь не арестуют его, не изобьют со зла или, что вполне вероятно, не пристрелят? Правда, на остановке был народ, но Стартов не рассчитывал, что ему, офицеру, кто-то станет помогать. — Патруль! — закричала женщина на остановке. — Матросики! Братишки! Офицера поймали! Матросский патруль — трое в бескозырках с георгиевскими ленточками — приближался степенно, и Леонид успел незаметно застегнуть кобуру. По мере величественного приближения матросов солдаты оживлялись все более: похватали винтовки, защелкали затворами. — Почему шум? — гаркнул рослый боцман. — Почему офицер при оружии? Старшов молча протянул мандат. Солдаты было зашумели, и опять боцман гаркнул корабельным басом: — Мандат правильный! Подписан товарищем Дыбенко. Бывший офицер Старшов является сочувствующим, а кто вы такие — сейчас определим. Малашенко, прими у них документы и подавай по одному. — Я могу идти? — спросил Леонид, как только боцман вернул ему мандат. — Обожди. — Трамвай мой подходит! И, не ожидая разрешения старшего патруля, сорвался с места, догнал трамвай и вскочил в него на ходу. — 140 —
|