|
- Обидчивый?… - Иван серьезно посмотрел на него, снова полез за папиросами. - Нет, Николай Николаич, на себя, на жизнь свою обижаться - это пустое. А больше мне не на кого обижаться. Да, не на кого. Все правильно. Пашу уволил? - Уволил, - вздохнул Николай Николаевич. - Эх, признал бы ты свою вину на собрании!… Признал бы вину, и все было бы как надо. - Какую вину? - строго спросил Иван. - Разве ж можно людям в беде не помочь? Подлецом надо быть, чтоб не помочь. - Эх, Иван! - Начальник стукнул кулаком о стол и выругался. - Говорил же я тебе, предупреждал. Ну, да что прожитое вспоминать… Помолчали. Иван спросил не глядя: - Со стариками-то как решили? - Не решали еще. Колхозу сообщили: бригадира ихнего видел. Радуется: сенцо-то задарма получил… В цехе Ивану понравилось: каждая вещь знала место, чувствовался порядок. Да и народ в большинстве был пожилой, степенный: на регулировку топливных насосов мальчишек не поставишь. Встретили Ивана как старого знакомого. Начальник показал что к чему, познакомил с бригадой, определил к месту. - А жить будешь здесь, Трофимыч. - Он открыл дверь в углу, пропустил вперед Ивана. - Здесь у нас тихо: в одну смену работаем. Комнатка была маленькой, метров шесть. В углу стоял столик, табуретка и голая железная койка. Окно, пол, даже стены были тщательно вымыты, а подоконник и рамы окрашены заново: его ждали, о нем думали, и горячая волна благодарности ударила вдруг Ивану в голову, закружила, и он поспешно сел. - Ну, спасибо тебе… Но в комнатке никого уже не было: начальник ушел по своим делам… Так вот, значит, какое оно, это последнее его жилье. Ему не было тягостно от этих мыслей. Самое главное - приют этот последний теперь был у него. А значит, были и люди, которым еще нужен он, Иван Бурлаков, значит, рано еще списывать его со счетов, значит, нужно и можно жить… Он договорился с начальником, что переедет сегодня же, а завтра с утра заступит на смену. Теперь следовало пойти на катер за вещами, и - странное дело! - он уже не боялся этого. На выходе он столкнулся с Михалычем. Оба обрадовались встрече, долго жали руки, улыбались друг другу. - Ах, Иван Трофимыч, родимый ты мой, все знаю, все!… - частил Михалыч, держа Ивана за руку. - Аккурат вчера узнал, утром вчера. Прихожу на работу, а мне говорят: уделай каптерочку под жилье. Для Ивана Трофимыча, мол… - Так это ты уделал, Михалыч? - Да пустое это, пустое. Нюрку, старшенькую свою, вызвал: она у меня проворная. Ты на катер, что ли? Может, помочь? — 81 —
|