|
Вот какие разные мотивы породил финал их любовного разговора. Андрей считал, что ясно растолковал причину, и готов был горячо и весело проводить с Валечкой хоть все вечера. А Валентина, готовая весело и горячо проводить с Андреем обязательно все вечера, занозила-таки свое доброе и влюбчивое сердечко довольно опасной занозой, решив, что любимый не переселяется к ней исключительно из-за третьего лишнего. То есть из-за деда Сидоренко, Багорыча. Мужиком Андрей был компанейским, тут же нашел общий язык с Пал Егорычем и личный — с Касьяном Нефедовичем, и жизнь заструилась еще живее. Правда, поначалу, учуяв неладное, дедуня не явился в среду, проторчав полвечера на знакомой скамейке автовокзала. Полвечера потому, что его разыскал Валечкин дружок самолично. И сел рядом. — Что, отец, меня, что ль, невзлюбил? — Нет, — шепотом ответствовал дед, — что ты. — А чего же к Вальке сегодня не явился? Всегда по средам как штык, понимаешь, а сегодня хильнул. Валька решила, что заболел, отца к тебе наладила, да он ни с чем и вернулся. А ты вон где. — Да, — сказал Касьян Нефедович. — Тут я. Народ кругом. — Народ, значит, любишь? — Люблю. — А мы разве не народ? И мы народ. Вот и пошли к нам. И привел дедуню Глушкова. И все встало на свои места, только Валентина куда чаще деда своего теперь гулять отправляла. И дед клал в карман будильник, заряженный на три часа вместо двух. А дожди лили уж совсем беспросветно, ветры рвали последние клочья тепла, и солнце поглядывало на землю испуганно, будто из-за угла, будто запрещено ему было поглядывать. Короче говоря, над всей землей, по словам Багорыча, бушевал климат и погоды не было ни в одном государстве. При таком положении и бессердечный хозяин пса на улицу выгнать не решился бы. Даже если на той улице и числилась среда. — Ну вот что, — сказала старикам Валентина, предварительно долго препиравшаяся с Андреем. — Дед, доставай книгу. — Книгу? — озадаченно переспросил Сидоренко, покосившись на дедуню Глушкова. — Давай-давай! — прикрикнула внучка. — Оба рядышком садитесь, в книжку носом. И ты, дед, для дедуни вслух читай, пока не скажу. — Не надо бы, Валя! — с досадой крикнул Андрей. — Я лучше завтра зайду. — А я сегодня хочу! — отрезала хватившая три рюмки Валентина, — И стесняться тут нечего, тут — жизнь. Верно, дедуня? — Верно, — покорно согласился ничего не понимавший Глушков. — Умница. — Валечка нежно чмокнула дедуню в розовую лысину. — Тогда садитесь, как велела. — 287 —
|