|
- Главное, я не сразу углядел-то! - в сотый раз с неиссякаемым восторгом рассказывал Егор. -Сперва, значит, вроде ударило меня, а потом позабыл, чего ударило-то. Глядел, глядел, значит, и углядел! - Учиться вам надо, Егор Савельич, - упрямо талдычила Нонна Юрьевна. - Вам оно, конечно, виднее, а меня ударило! Ударило, поверите ли, мил дружки вы мои хорошие! Так, радостно вспоминая о своем внезапном озарении, он и притопал в поселок. И на крайней улице вдруг остановился. - Что стал, Егор Савельич? - Вот что, - серьезно сказал Егор и вздохнул. - Не обидите, а? Радость во мне сейчас расставаться не велит. Может, ко мне пожалуете? Не ахти, конечно, угощение, но, может, честь окажете? - Может, лучше потом, Егор Савельич? - замялась Нонна Юрьевна. - Мне бы переодеться… - Так хороши, - сказал Юрий Петрович. - Спасибо, Егор Савельич, мы с удовольствием. - Да мне-то за что, господи? Это вам спасибо, вам! День был будним, о чем Егор за время своей вольной жизни как-то позабыл. Харитина работала, Олька в яслях забавлялась, и дома их встретило только кошкино неудовольствие. Егор шарахнул по всем закромам, но в закромах было пустовато, и он сразу засуетился. - Счас, счас, счас. Сынок, ты картошечки спроворь, а? Нонна Юрьевна, вы тут насчет хозяйства сообразите. А вы, Юрий Петрович, вы отдыхайте покуда, отдыхайте. - Может, хозяйку подождем? - А она аккурат и поспеет, так что отдыхайте. Курите тут, умойтесь. Сынок покажет. Торопливо бормоча гостеприимные слова, Егор уже несколько раз успел слазить за Тихвинскую богоматерь, ощупать пустую коробку из-под конфет и сообразить, что денег в доме нет ни гроша. Это обстоятельство весьма озадачило его, добавив и без того нервозной суетливости, потому что параллельно с бормотанием он лихорадочно соображал, где бы раздобыть десятку. Однако в голову, кроме сердитого лица Харитины, ничего путного не приходило. - Отдыхайте, значит. Отдыхайте. А я, это… Сбегаю, значит. В одно место. - Может, вместе сбегаем? - негромко предложил Юрий Петрович, когда Нонна Юрьевна вышла вместе с Колькой. - Дело мужское, Егор Савельич. Егор строго нахмурился. Даже пальцем погрозил: - Обижаешь. Ты гость, Юрий Петрович. Как положено, значит. Вот и сиди себе. Кури. А я похлопочу. - Ну, а если по-товарищески? - Не надо,-вздохнул Егор. - Не порть праздник. И выбежал. Одна надежда была на Харитину. Может, с собой она какие-никакие капиталы носила, может, одолжить у кого-нито могла, может, присоветовать что путное. И Егор с пустой кошелкой, на дне которой сиротливо перекатывалась пустая бутылка, перво-наперво рванул к своей благоверной. — 179 —
|