|
Закручинились прохожие, завздыхали, застрекотали: гигиена, санинспекция, эпидемии, категория, штампы, холодильник. Один справа стоял, другой слева расположился, и Егор, слушал их, все башкой вертел. Аж шею заломило. - Даа, влип ты, мужик. Вот он в прошлом месяце, - пожилой в середника ткнул, на три сотни он накрылся. - Чего? - Накрылся. С приветом, значит, три сотенных. Как те ласточкикасаточки. - Чего? - Даа, было дело, было… У тебя чего тут, телятинка? - Поросятинка. - Егор, разинув рот, глядел то на правого, то на левого. - Что же делатьто мне, мужики, а? Присоветуйте. - А чего тут присоветуешь? Забирай свои мешки да дуй до дому. Сдашь в родном колхозе по рублю за килограмм. - По рублю? - По рублю не возьмут, - сказал середник. - Зачем им по рублю? От силы по семь гривен. - Семь гривен? Нельзя мне по семьто гривен, никак нельзя. Начет на меня. Три сотенных начет. - Даа, дела, - вздохнул пожилой. - Обидно, конечно, но раз он твою фамилию записал, то все. - Нуу? - Помог бы ты мужикуто, а? - попросил за Егора середник. - Видишь, и начет на него, и поросятинка тухнет. - Трудно, - закручинился пожилой. - Ой, трудное это дело. Немыслимо! - Мы понимаем! - зашептал, озираясь, Егор. - Мы это, трудностито ваши, как говорится, учтем. Учтем ваше беспокойство. - Это - лишнее, - строго сказал пожилой. - Я к тебе всей, можно сказать, душой, а ты - деньги. Обижаешь. - Обижаешь, - подтвердил середник. - Да что вы, что вы! - перепугался Егор. - Это так я, так! Сболтнул я, граждане. - Сболтнул он, - сказал середник. - Может, уважим? - Главное тут, как начальство объехать, - размышлял пожилой. - Фамилиято известна: записана фамилиято. Вот в чем сложность. Может, лучше сразу все продать, а? Продать все чохом. Оптом, как говорится: полтора рубля за килограмм. - Полтора? - ахнул Егор. - Да что вы, граждане милые! Грабиловка полная получается. - Грабиловка, говоришь? А то, что фамилию твою на цугундер взяли, это как называется? Сам ты во всем виноват, раскорячился тут антисанитарно, а потом орешь: грабиловка! Да на что ты нам сдался, спрашивается? Мы же помочь тебе хотели, потоварищески. - Не хошь - как хошь, - сказал середник. - Ходи грязный. И пошли оба. Заскучал Егор, замаялся, не выдержал: - Мужики! Эй, мужики! Остановились. - Два рубля с полтинничком… - Пошел ты! И сами пошли. Заметался Егор пуще прежнего: - Мужики! Граждане милые, не бросайте! Опять остановились: — 132 —
|