|
Медсестра Альма недавно предлагала Шэю валиум, но он отказался. Теперь я жалел, что сам не принял таблетку-другую. Через несколько минут дрожь немного унялась, теперь Шэй сотрясался лишь временами. – Я боюсь заплакать… там, – признался он. – Не хочу выглядеть слабым. – Ты провел одиннадцать лет в камере смертников. Ты отвоевал свое право умереть так, как хочется тебе. И даже если ты завтра выползешь туда на четвереньках, ни один человек не сочтет тебя слабаком. – Они все еще там? «Они» – это толпа. Да, они все еще были там. И их становилось все больше – въезд в Конкорд был уже практически заблокирован. В конце концов – а это уж точно был конец, – неважно, Мессией ли был Шэй или просто умелым шоуменом. Важно было лишь то, что все эти люди нашли себе новую веру. – Я хочу попросить тебя об одолжении. – Пожалуйста. – Я хочу, чтобы ты позаботился о Грейс. Я ожидал услышать эту просьбу. Казнь сплачивала людей не хуже других эмоциональных моментов, будь то рождение, вооруженное ограбление, брак или развод. Я теперь навсегда связан со всеми, кто был в это вовлечен. – Хорошо. – И я завещаю тебе все свое имущество. Я даже не представлял, что подпадало под эту категорию. Может, его столярные инструменты? – Спасибо. – Я немного подтянул одеяло. – Шэй, насчет твоих похорон… – Мне плевать. Я пытался раздобыть ему место на кладбище Святой Катрины, но ответственный комитет наложил вето: они не хотели, чтобы прах убийцы покоился рядом с дорогими им людьми. Частные склепы и погребения стоили тысячи долларов, а таких денег не было ни у Грейс, ни у Мэгги, ни у меня. Всех заключенных, чьи семьи не могли предложить ничего лучше, хоронили на крохотном кладбище за тюрьмой. На надгробии гравировали лишь номер, без имени. – Три дня, – с зевком сказал Шэй. – Три дня? Он улыбнулся мне, и впервые за последние несколько часов мне стало по-настоящему тепло. – Через три дня я вернусь. В девять часов утра с кухни принесли поднос. Ночью мороз сошел, а с ним – и цемент, налитый в фундамент камеры. Там и сям пробивались пучки травы, по металлической стене пополз плющ. Разувшись, Шэй босиком походил по свежей траве, и на губах его заиграла улыбка. Я пересел на табурет снаружи камеры, чтобы у дежурного офицера не было из-за меня неприятностей. Однако сержант, принесший еду, сразу насторожился. – Кто принес сюда эти растения? – Никто, – ответил дежурный. – Они просто выросли за ночь. Сами по себе. — 254 —
|