|
Отец вошел в гостиную и посмотрел на экран. – Скорее бы эта худышка бросила МакДрими. – Ты смотришь «Анатомию Грея»? – Твоя мать смотрит. Я поглощаю информацию путем диффузии. Он уселся на диван, а я все никак не могла смириться с тем фактом, что у нас с мамой нашлось хоть что-то общее. – Мне понравился твой приятель-священник, – сказал отец. – Он мне не приятель. Мы вместе работаем. – Но он все равно может мне нравиться, не так ли? Я пожала плечами. – Что-то подсказывает мне, что ты приехал в такую даль вовсе не ради похвалы в адрес отца Майкла. – Ну, отчасти. Почему ты решила пригласить его к нам на обед? – А что? – тотчас ощетинилась я. – Мама жаловалась? – Может, хватит подозревать маму во всех смертных грехах? – вздохнул отец. – Я задал конкретный вопрос. – Он очень устал. Ему нелегко защищать Шэя. Отец внимательно посмотрел на меня. – А тебе? Легко? – Ты посоветовал мне спросить у Шэя, чего он хочет, – сказала я. – Так вот: он не хочет спасать свою жизнь. Он хочет, чтобы его смерть была не напрасной. Отец с пониманием кивнул. – Многие иудеи считают, что жертвовать органы нельзя, ибо это противоречит заповеди, которая запрещает увечить тело после смерти. Мертвецов надо как можно скорее хоронить. Но этот предрассудок перекрывает pikkuah nefesh, закон, гласящий, что обязанность спасать жизни – превыше всего. Иными словами, праведный иудей должен нарушить закон, если это необходимо для спасения чьей-то жизни. – Значит, можно даже убить кого-то, чтобы спасти другого? – уточнила я. – Ну, Бог не дурак. Он задает свои параметры. Но если в мире существует некий кармический pikkuah nefesh… – Смешивать метафоры, тем более религиозные… – …то, не в силах помешать смерти, ты по крайней мере уравновесишь ее спасением жизни. – Но какой ценой, папа? Разве это нормально – убивать преступника, который больше не нужен обществу, чтобы маленькая девочка могла жить? А если бы сердце искала не маленькая девочка, а преступница? А если бы для этого должен был умереть не Шэй, а кто-то другой? Скажем, я? – Упаси Бог, – сказал отец. – Это все пустословие. – Это этика. Ты поступаешь правильно. – Совершая дурной поступок. Отец покачал головой. – Я недоговорил о pikkuah nefesh… Он исключает чувство вины. Ты не можешь сожалеть о преступлении закона, ибо ты была морально обязана преступить его. – Вот в этом твоя ошибка. Я могу сожалеть. Потому что речь идет не о том, как ты в Йом-Киппур не постился из-за болезни… Речь идет о смерти человека. — 134 —
|