|
Однако, приблизившись к входу, я понял, что в данный момент их внимание удерживает не Шэй, а мужчина в зеленовато-лимонном костюме-«тройке» с клерикальным воротничком. Стоял я уже достаточно близко, чтобы рассмотреть подтекший макияж и осознать, что преподобный Арбогат Джастус, судя по всему, примкнул к когорте странствующих проповедников и первой остановкой избрал тюрьму нашего штата. – Чудеса ничего не значат, – провозгласил Джастус. – В мире множество лжепророков. В Книге Откровений сказано, что Зверь прибегнет к чудесам, дабы ввести нас в заблуждение и заставить почитать его. А вы знаете, что случится со Зверем в Судный день? И он, и все его приспешники угодят в огненное озеро. Вы этого хотите? От верхнего окончания толпы отделилась женщина. – Нет! – всхлипнула она. – Я хочу идти вслед за Господом нашим. – Иисус слышит твои слова, сестра, – заверил ее преподобный Джастус. – Ибо Он здесь, Он рядом с нами, но уж никак не в стенах этой тюрьмы, где заточен лжепророк Шэй Борн! Последователи поддержали своего учителя громким ревом, но им тут же возразили люди, не терявшие надежды на Шэя. – А откуда нам знать, что ты сам не лжепророк? – выкрикнул какой-то парень. Женщина, стоявшая возле меня, крепко прижала младенца к груди. Покосившись на мой воротник, она нахмурилась: – Вы с ним? – Нет, – сказал я. – Абсолютно. Она кивнула. – Я, во всяком случае, не хочу, чтобы меня поучал человек, у которого при церкви есть торговая палатка. Я хотел было согласиться, но тут мое внимание отвлек коренастый мужчина, стащивший преподобного с импровизированной кафедры и уволокший его куда-то в гущу людей. Разумеется, заработали все камеры. Не успев подумать, что я творю и не учтя, что все мои действия фиксирует пленка, я ринулся вперед и спас преподобного Арбогата Джастуса из лап разъяренной толпы. Уцепившись за меня обеими руками, он шлепнулся, задыхаясь, на гранитный уступ, что окаймлял тюремную парковку. Оглядываясь назад, я до сих пор не понимаю, почему решил сыграть роль супергероя. И совершенно не понимаю, зачем сказал следующие слова. В вопросах мировоззрения мы с Джастусом, в общем и целом, сходились, хотя и преподносили религию в очень несхожих манерах. Но я знал одно: возможно, впервые в жизни Шэй пытался совершить благородное дело. И потому не заслуживал обрушившейся на него клеветы. Да, я не верил в Шэя – но Шэю я верил. Я краем глаза уловил, как ко мне метнулся белый глаз телекамеры; со всех сторон меня окружили взбудораженные люди. — 120 —
|