|
– У нас всю неделю были зачеты… и я совсем не высыпалась, спала раза в два меньше, чем обычно… и мне было так одиноко, мама. Раньше я даже представить себе не могла, что могу так мучиться от одиночества. Мисс Пеннингтон всегда говорила мне, что я самостоятельная и независимая по характеру, и что я не такая, как все, что я особенная. Никакая я, мам, не особенная. На самом деле я так же чувствую себя одинокой и страдаю от этого, как и все другие. Только там, в Пенсильвании, я поняла, сколько у меня дома было близких, и друзей, и просто хороших знакомых – тех, кого я знаю с детства и кто всегда может прийти мне на помощь. Мама чуть отодвинулась от Шарлотты, хотя продолжала держать руку на ее спине. Улыбнувшись, она кивнула головой в сторону восстановленного папой стола и сказала: – Ну, тогда я думаю, что сегодняшний вечер будет для тебя просто подарком. – Сегодняшний вечер? – По лицу Шарлотты пробежала тень, но мама этого не заметила. – Мы решили, что сегодня вечером нужно будет устроить испытание для папиного стола. Я… то есть мы решили пригласить кое-кого на ужин, и я думаю, ты будешь рада их всех видеть… Шарлотту охватил ужас. – Кого это вы пригласили? Мама восприняла этот ужас как проявление радости по поводу неожиданного сюрприза. – Да только свои соберутся… Мисс Пеннингтон… Лори… Мистер и миссис Томс. Они все просто умирают от любопытства услышать от тебя про Дьюпонт, про студенческую жизнь и все такое. – Нет, мама, да как же так! – Эти слова слетели с губ Шарлотты совершенно машинально, она даже не успела задуматься над тем, какими странными и неестественными они могут показаться матери. Та действительно смотрела на нее в полном замешательстве. – Мама, пожалуйста, хотя бы не сегодня! Я ведь только что приехала. Мне нужно время, чтобы… – На что именно и сколько времени ей нужно, она придумать не успела. – Да ведь ты их всех знаешь. Я специально их пригласила. Шарлотта поняла, что ее реакция лишь открывает то, что она хотела скрыть. С другой стороны, одна мысль о встрече со всеми этими людьми причиняла девушке боль. Постаравшись взять себя в руки, она сказала: – Да, мама, я все понимаю, но ты ведь даже не спросила меня. – Ну извини, дорогая, но я просто как-то не подумала. Мне показалось, что для тебя это будет приятный сюрприз. Лори, мисс Пеннингтон, Томсы… Может, ты мне все-таки объяснишь, что с тобой происходит? Ты расстроена? – Нет, мам, я не расстроена. Просто я… – Шарлотта понимала, что у нее нет объяснений для всех странностей собственного поведения. Ну не умела она складно врать. Она даже вспомнила, что дома ей никогда в жизни и не приходилось врать или сочинять – если не считать мелких детских хитростей. В то же время девушка прекрасно сознавала, что ложь как таковая вовсе не чужда ее натуре. Любой человек – ну, может, не любой, но она-то уж точно, – которого с завидным постоянством хвалят и превозносят до небес, волей-неволей учится ликвидировать последствия своих «проколов» – хотя бы для того, чтобы не разочаровывать людей. – Я просто удивилась, вот и все. — 608 —
|