|
– А где ты жил? – спросила Шарлотта и тут же поймала себя на том, что начинает «щебетать». – В Трентоне, Нью-Джерси. Да то же самое со всеми ребятами в нашей команде было – и с Трейшоуном Дигтсом, и с Андре Уокером. Приходишь в новую школу доучиваться последние пару лет перед колледжем, и с тобой начинают носиться, как будто ты необыкновенный, словно ты больше значишь, чем все остальные ученики. Все школьники как школьники, все понимают, что учиться нужно, все думают о книжках, об экзаменах, о домашних заданиях, а ты – особенный. То есть – я мог сидеть развалясь в последнем ряду и учебник хоть вверх ногами держать. А остальные мне, конечно, завидовали, думали, типа, как это круто. Ну, а уж ближе к концу школы, когда моя рожа стала мелькать в местных газетах, когда меня начали упоминать в репортажах о баскетбольных матчах, – меня прямо распирало от радости и от гордости. Шарлотта довольно робко спросила: – Ну, а разве… разве ты не этого хотел? – Ясно, этого. Жаловаться не на что. Но со временем я стал интересоваться и другими вещами – той же французской литературой, например, потому и записался на этот курс, пусть это даже и «Кач-Френч». – Что еще за «Кач-Френч»? – Да так все этот курс называют. Французский для качков, для спортсменов то есть. А немецкий для нас называется «Кач-Дойч». Есть еще курс по геологии – «Геоспорт». А на кафедре связей с общественностью это называется «Воксбол». Я только не знаю, что это за «вокс». – «Вокс» – значит «голос» по-латыни, – сказала Шарлотта. – Помнишь выражение «вокс попули»? Будь это зачет, Джоджо пришлось бы признаться, что он «плавает». – Это выражение означает «глас народа», – объяснила Шарлотта. Джоджо закивал, но по его растерянному лицу было ясно, что въехать в тему ему так и не удалось. – А, ну да, понятно. А еще я хожу на спецкурс по экономике, по теории неустойчивости рынков, так его прозвали «Качание рынков», – сообщил он. – Сама понимаешь, тоже курс не слишком продвинутый. Поначалу-то думаешь: вау, это круто! Но вдруг в один прекрасный день кто-то тебе чего-то скажет, а ты стоишь с отвисшей челюстью и только репу чешешь… вот как ты в тот раз меня озадачила. – С чего бы это тебе беспокоиться о том, что сказала какая-то первокурсница? Джоджо опустил голову и даже потер лоб здоровенной пятерней. Затем он поднял взгляд и посмотрел Шарлотте прямо в глаза. – Да мне ведь вообще не с кем поговорить о таких вещах. Я имею в виду – о чем-то серьезном. С ребятами о таком и не вякнешь – потом от приколов охренеешь. Извини. Я хочу сказать… — 199 —
|