|
Грег продолжал спорить с Камиллой и Рэнди, то и дело демонстративно поглядывая на часы. Можно было подумать, что такой нарочитый намек на неумолимо приближающееся время сдачи номера будет способствовать сплочению редколлегии и сподвигнет их на более конструктивный диалог. Эдам чувствовал, что у Грега просто кишка тонка стукнуть кулаком по столу и, воспользовавшись служебным положением, объявить – как сделал бы на его месте он сам: «Все, время вышло, мы сделаем вот так и так…» Посмотрев на собственные часы, Эдам был вынужден признать, что ему уже не удастся проверить, сбудутся ли его предчувствия насчет беззубой редакционной статьи и невнятного, бесцветного очередного выпуска газеты. Уже через четверть часа начинается его вечерняя смена на работе. Он, Эдам Геллин, восходящая звезда, дитя, дарованное человечеству самой судьбой, должен будет провести следующие четыре часа за рулем карликового хатчбека какой-то японской фирмы с непроизносимым названием – что-то вроде «Бейсуши» или «Сушибичи», – и на этом «автомобиле мечты» он должен развозить нарезанную кусками и упакованную в коробки пиццу с анчоусами и оливками, пастрами-моццарелла с помидорами, проскитто-пармезан с красным перцем и яйцами, пиццу с сосисками, артишоками и грибами, с копченой лососиной, страккино и укропом, а также с баклажанами, бресаолой, аругулой, песто-пиньони-фонтина-горгонцолой, боллито, мисто, каперсами, базиликом, сметаной, чесноком и сыром и всей прочей всевозможной хренью. И все эти чудеса кулинарии он должен доставить любому, пожелавшему набить себе брюхо и не знающему, как убить время, гоблину, троллю или просто ублюдку как на территории кампуса Дьюпонта, так и в ближайших городских кварталах. Любому из вышеперечисленных уродов достаточно только набрать телефонный номер «Пауэр Пиццы», чтобы Эдам Геллин, словно повинуясь магическому заклинанию, бросился исполнять его волю. Вообще-то Эдам на дух не выносил пиццу, но сегодня, стоя у обращенного к черному ходу «Пауэр Пиццы» раздаточного прилавка из полированной нержавейки и невольно слушая и наблюдая, как работающие на кухне мексиканцы чешут языками и одновременно кромсают лук и красный перец, варят сосиски и заливают их лавой растопленного сыра, он вдруг почувствовал зверский голод. Все эти ароматы даже сытого едва ли могли бы оставить равнодушным, а Эдам с самого полудня ничего не ел. К тому же теперь перекусить удастся не раньше чем через четыре часа, после смены, а сейчас его, изнывающего от голода, занесло сюда, на кухню «Пауэр Пиццы», в этот вертеп, где целая толпа чужих и внутренне презираемых им людей суетилась с пугающего вида орудиями, выдавая на огромных плоских лопатах все новые порции еды. Девушки, принимавшие заказы, кричали на поваров, повара орали на подсобников-мексиканцев, мексиканцы по-испански переругивались друг с другом, а Дэнни – владелец всего заведения – вопил на всех сразу, пребывая при этом в полной уверенности, что обращается к подчиненным на великолепном английском. — 185 —
|