Вслух же он согласился: – Ну да, я понимаю… – Потом, изображая на физиономии страшное недовольство самим собой, добавил: – Понимаешь, старик, ну просто из головы вылетело. Сегодня два часа за столом просидел – готовился к зачету по французскому… на днях тут тоже сдавать придется… и так вот получилось – этот долбаный реферат по истории просто на хрен из башки вылетел. – Ну ладно… у тебя хоть какие-нибудь конспекты есть? Может, список литературы? – без особой надежды спросил Эдам. – Ну, сам знаешь… какие уж у меня конспекты, – развел руками Джоджо. – А что это мудаку нужно – хрен его разберет. Он что-то плел про то, что ему нужна какая-то самостоятельная исследовательская работа. – О, блин… Твою мать! Все, абзац! – Этой серией восклицаний Майк сопроводил финальный аккорд проигранной гонки: судя по всему, его велосипедист растерял все полагавшиеся ему «жизни», и под улюлюканье толпы болельщиков на экране игра закончилась. Эдам протестующе захныкал: – Джоджо, ты хоть сам понимаешь, что говоришь? Худо-бедно разобраться в биографии Георга Третьего, в истории Закона о печати и последовавших за ним беспорядков в британских колониях в Америке, свести это все воедино и изложить на восьми, а лучше, как ты говоришь, на десяти страницах за… – он выразительно посмотрел на свои часы, – всего за десять часов? Джоджо пожал плечами: – Ну ты уж извини, парень, но этот реферат мне правда позарез нужен. У этого мудака давно на меня зуб. У этого мистера Квота, в смысле. Он только и ждет любого предлога, чтобы надрать мне задницу. Самого главного Джоджо вслух так и не произнес, но атмосфера в комнате прямо-таки сгустилась, потому что и ему, и Эдаму было прекрасно известно: если студент-спортсмен не сдаст зачет по какому-либо из выбранных им курсов, в течение следующего семестра ему будет запрещено играть в официальных матчах университетской команды. Из телевизора вновь послышались крики болельщиков, но судя по комментариям Майка, гонка началась не слишком удачно. – Твою мать! Твою мать! Твою мать! – раз за разом все более отчаянно повторял он. Эдам бросил угрюмый взгляд в его сторону, а потом выпалил: – Ладно, черт с тобой… давай мне эту бумажку… ну, с заданием. Джоджо на радостях сжал Эдама в объятиях своими гигантскими лапами, при этом практически подняв его в воздух и едва не задушив. – Ну, ты мужик, Эдам, ты настоящий мужик! Я всегда говорил: старина Эдам никогда друга не подставит! Я это чувствовал! — 134 —
|