Свидание вслепую

Левантер открыл текст речи на странице с загнутым уголком и указал на абзац, отмеченный им карандашом. Он пододвинулся ближе к мадам Рамос с тем, чтобы они могли читать вместе.

– «Таким образом, мой супруг, Президент, – прочел он, – взял на себя трудную обязанность человека с мачете для своего народа». – Левантер сделал паузу. – В нынешнем виде эта фраза означает, – мягко сказал он, – что президент Рамос стал убийцей.

Мадам Рамос оцепенела. Облокотясь о руку Левантера, она пристально вглядывалась в текст.

– Безусловно, вы имели в виду другое, – сказал Левантер. – Наверняка вы хотели сказать, что господин Президент взял на себя обязанность «прокладывать тропу для своего народа».

– Разумеется! – воскликнула мадам Рамос. – Все, кто знал и любил его все эти трудные годы, прекрасно это знают! Речь была написана сначала на родном языке, – сказала она. – Должно быть, ошибка закралась при переводе на английский. Я конечно же внесу исправление. Благодарю вас за содействие и мне, и Президенту.

– Значит, вы мне поможете?

– Да, помогу, – ответила она. – Кто эти два предположительно невиновных журналиста?

Левантер нацарапал имена на обороте своей визитной карточки и вручил ее мадам Рамос. Взяв ее, мадам Рамос протянула руку. Полковник тотчас пересек комнату и, поклонившись, принял карточку.

Вскоре после возвращения мадам Рамос на родину оба журналиста были освобождены. Явно в соответствии с инструкциями, полученными от правительства, они сообщили «Инвесторз Интернейшнл», что все обвинения против них сняты, и они вновь воссоединились со своими семьями. Проведенное вскоре собственное расследование «Инвесторз Интернейшнл» подтвердило, что журналисты действительно находятся на свободе.

Левантер уже почти забыл об этом случае, когда однажды, несколько месяцев спустя, при выходе из «Инвесторз Интернейшнл» его остановила одна бедно одетая евразийской наружности женщина средних лет.

– Вы Джордж Левантер? – спросила она с дрожью.

– Да, это я.

Невысокая женщина подошла поближе. У нее были спутанные, засаленные волосы.

– Если бы я могла, я бы вас убила, – пробормотала она. Ее бледное лицо и все тело нервно подергивались. – Клянусь, убила бы, – прошептала она.

Левантер остолбенел:

– Как? За что? Что я вам сделал?

– Вы бросили моего брата в тюрьму, – резко сказала она. – Его подвергли пыткам.

Ее лицо перекосилось, она заплакала.

– Вы ошибаетесь, – сказал Левантер, – я никого в тюрьму не сажал.