Безутешные

Педерсен явно чувствовал себя смущенным. Он оглянулся на мавзолей, стоявший в стороне, а потом произнес:

– Это не более чем мое мнение, мистер Райдер.

– Я очень хочу его услышать, сэр.

– Ну что ж, если вы просите… Да, сэр, честно говоря, я был несколько разочарован, когда смотрел тем утром газету. На мой взгляд, сэр, природа этого города не терпит экстремистов вроде Заттлера. Заттлер привлекает определенную часть публики именно потому , что так далек от действительности и принадлежит к местным мифам. Если бы нам всерьез грозило его возвращение… поверьте, сэр, народ бы ударился в панику. Они бы в ужасе отшатнулись. Они сами удивились бы тому, насколько привязаны ко всему привычному, пусть даже это привычные невзгоды. Вы хотели знать, что я думаю, сэр. Я чувствую, что упоминание в дискуссиях имени Макса Заттлера не на шутку подорвало наши перспективы. Но, конечно, впереди сегодняшний вечер. В конце концов, все зависит от того, что случится сегодня. От того, что скажете вы, – и от того, что продемонстрирует мистер Бродский. Вы сами подчеркнули, что как никто другой готовы исправлять свои упущения. – На минуту Педерсен погрузился в раздумье, потом с серьезным видом покачал головой. – Мистер Райдер, сэр, самое лучшее, что вы сейчас можете сделать, – это направиться в концертный зал. Сегодня все должно идти по плану.

– Да‑да, вы совершенно правы. Уверен, автомобиль уже ждет. Мистер Педерсен, я благодарен вам за откровенность.

26

Ступени круто шли вниз мимо кустов и высоких зеленых изгородей. Я остановился у края дороги, глядя на солнце, которое садилось за горизонт в дальнем конце поля. Лестница привела меня к самому повороту шоссе, но когда я завернул за угол, в моем поле зрения оказался значительно больший отрезок. Впереди виднелся холм, по которому я еще недавно карабкался (на фоне неба вырисовывалась крохотная хибарка), и автомобиль Хоффмана, ждавший меня на той самой площадке, где я высадился прежде.

Я пошел к машине под сильным впечатлением от только что состоявшегося разговора с Педерсеном. Мне вспомнилось, как я впервые встретился с ним в кино: тогда его уважение ко мне ясно проявлялось в каждом слове и жесте. Теперь, при всех своих хороших манерах, он не сумел скрыть, что глубоко мною разочарован. Эта мысль странным образом меня грызла, – и, любуясь на ходу закатом, я все более и более досадовал на себя за то, что так неосторожно поступил в случае со строением Заттлера. Как я с полным на то основанием указал Педерсену, принятое мною решение выглядело в тот момент наимудрейшим из всех возможных. И все же меня преследовало смутное ощущение, что при всем недостатке времени и при том огромном напряжении, которое я испытывал, мне следовало так или иначе добыть побольше информации. И теперь, хотя дело шло к развязке и знаменательный вечер неумолимо приближался, в отношении некоторых тонкостей мое знакомство с местными проблемами все еще оставалось неполным. Я понял теперь, какую совершил ошибку, когда ранее отклонил предложение встретиться с Группой взаимной поддержки граждан – и ради чего? Ради разминки пальцев, которая не казалась столь уж необходимой.