|
– Ну хорошо, у меня психоз, да, но я не психопат, я шизофреник, это другое. На полу уже лежит небольшая кучка этого белого наполнителя. Рука продолжает выдирать из подлокотника белые клочки. – Я ничего тебе не сделаю. Я не из тех, кому нравится мучить других и делать из их кожи шляпы. Я не мучаю людей ради удовольствия, я знаю, что некоторые так делают, но не я. Или этого мне, наверное, тоже не надо было говорить. Я никогда ничего не сделаю Амине. Никогда ничего Амине не сделаю… Она сидит очень тихо и смотрит на меня. Если ты встретил в лесу медведя, то должен стоять тихо-тихо, и он не нападет. – Правда, извини. Я живу у брата, так что если захочешь еще что-нибудь мне рассказать, может, в другой раз, просто позвони. Я беру со стола ручку и записываю номер телефона на другой стороне телепрограммы. Я встаю, она вся сжимается. – Я пойду. Я сам, наверное, разберусь… Надеюсь, у тебя все наладится с твоим… с твоим парнем. Вниз по лестнице, к остановке. Я потею так, что по рукам течет. Сижу в автобусе, черт, как жарко, и как только другие это терпят. А они таращатся на меня, женщина рядом со мной, лет двадцати с небольшим, на голове темные очки, отодвигается от меня, насколько это возможно, чтобы не упасть. И сиденье мокрое. Я не могу больше ни секунды находиться в автобусе, выскакиваю на первой же остановке. Иду обратно к квартире брата. Идти хорошо, лучше. Дышу как можно глубже. Все еще потею, но сердце бьется чуть медленнее. Я снова в состоянии думать, я до сих пор чувствую вкус паники во рту, но в состоянии думать. Иду от Ратушной площади, мимо станции «Нёрепорт». Подхожу к Ботаническому саду. Ненадолго останавливаюсь у входа. Захожу. Мимо меня к выходу идет пожилая женщина с внуком на руках. Мальчик, малыш в шортах и бейсболке, улыбается мне. Больше я в саду никого не вижу. Иду в дальний конец сада по одной из дорожек, усыпанных гравием, нахожу скамейку недалеко от павильона с тропическими растениями. Страх медленно исчезает. Я массирую затылок, пробую расслабить плечи, дышать как можно медленнее. Отсюда открывается отличный вид на сад. Множество небольших растений с надписями по латыни на белых табличках, какие-то редкие, по всей видимости, деревья, ни веточки нельзя отломать. И я снова думаю об Амине. Амина любила Ботанический сад, так она мне писала. Она училась недалеко отсюда и иногда, освободившись, заходила сюда. Сидела, запрокинув голову, наслаждалась тишиной. Я чувствую, что она была здесь. Замечаю, что сложил руки. Кому я собрался молиться? Амине? В этом нет смысла. Богу? Кому? Единственная помощь, какую я когда-либо получал, находилась в пузырьке с лекарствами. Я не могу удержаться от улыбки. Мне хочется стать на колени и помолиться фармацевтической фабрике «Лёвенс Кемиске» или «Глаксо Смит Кляйн». — 42 —
|