Абрекъ

— Что, суки, абречье поганое — посмотреть хотели, как я гробанусь? А вот вам в глотку! — от плеча показал он. — Живой я!

— Ты что, с болта сорвался? — спросил Цыган.

— Кто?! — наступал пловец, протягивая растопыренные пальцы. — Кто маслом ход намазал? — на ладонях у него действительно жирно блестело машинное масло.

— Эй, погоди, — Хасан проталкивался вперед. — Дай разобраться.

Но было уже поздно.

— Бей красножопых! — раздался боевой клич.

Кукла и Варежка привычно отскочили в сторону.

— Уйди, тетка! — «беркут» оттолкнул стоящую перед ним Дуську, та, не задумываясь, врезала ему коленом промеж ног и крюком по зубам.

В одно мгновение перемешались тельники и красные развилки, замелькали над головами морские ремни и тяжелые кинжалы в ножнах. На Хасана с воем выскочил «беркут», занося березовый кол, увидал незнакомое лицо, молча обежал, и с воем помчался дальше.

— Пиночет! — заорал Хасан, заметив вдали стоящего на камне командира «беркуты». — Убери своих!

— Мы твоих со столба по одному покидаем! — проорал тот в ответ, возбужденно поправляя черные проволочные очки. — Вперед, ребята!

Хасан метался между дерущихся, пытаясь разнять, потом сбил с ног одного «беркута», другого. Дрались, как обычно на Столбах, ожесточенно, но с куражом, успевая похлопать по плечу упавшего врага: «Полежи, отдохни!» или напевая что-то сквозь зубы.

— Али-баба! — закричали разом «беркуты» и абреки: одни — ликующе, другие — предупреждая друг друга. По тропе на помощь тельняшкам неслись человек двадцать из «Али-бабы» в черных пиратских платках, повязанных со лба назад.

Абреки дрогнули и начали отступать к Скитальцу. Оттуда вдруг грянул нестройный залп: несколько абречат засели между камнями и поливали из обрезов поле боя мелкой дробью. Драка стала затихать, все уже не столько махали кулаками, сколько пытались заслониться врагом от дроби.

И тут Цыган с горящими глазами вылетел на середину, держа в распахнутых граблях по самодельной гранате, весело заорал:

— На кого Бог пошлет! — и изо всех сил запулил гранаты в небо. И первый сел, прикрывая голову руками.

Бог послал всем понемногу — и «беркутам», и абрекам, и самому Цыгану.

Битва завершилась, противники, погрозив друг другу на прощание, разошлись по домам зализывать раны.

На Скитальце Дуська, разложив брезентовую сумку с красным крестом, щедро заливала ссадины перекисью и йодом, бинтовала руки и головы. Одному, залепив рану на лбу пластырем, велела: