Мир без конфронтации или да здравствует конфликт!

Если бы мне после окончания 9-го класса сказали, что я буду работать в школе, я посчитал бы этого человека больным. Но в начале следующего учебного года к нам пришел новый директор, молодой, ему тогда едва тридцать лет исполнилось, и перевернул мои представления о жизни, бук­вально все. Он был учитель от Бога, мы души в нем не чаяли, и благодаря встрече с ним, как я понял гораздо позже, мои планы изменились кар­динально.

КНИГА 1. МИР БЕЗ КОНФРОНТАЦИИ ИЛИ ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОНФЛИКТ_________________7

Поэтому я согласен с другом и коллегой Сашей Ароновым, который утверждает, что школа - это не место, куда я прихожу, а то, что в нас. Мы ее на себе и в себе несем. Иными словами, учитель проявляется безотно­сительно к школе как Институту.

М.Х. Без специальной подготовки?

Б.Х. Вполне. То, что сегодня называется педагогическим образовани­ем, следует называть как-то иначе.

М.Х. В таком случае сколько в педагогике как сфере деятельности может быть учителей от Бога? Единицы?

Б.Х. Обсуждая сферу образования, не надо говорить о школе. Сегодня она - один из «участков» отраслевого ведомства, соответствующего ми­нистерства, ее устройство - исключительная прерогатива, говоря словом Солженицына, «образованцев». И потому в решении образовательных проблем крайне редко участвуют политики, хозяйственники, предприни­матели, что, на мой взгляд, неправильно и плохо.

Приближаюсь к тезису, который хочу предложить для обсуждения с учителями. В истории образования был создан всего один эффективный образовательный институт - начальная школа: не младшая, а именно начальная, которую гениально придумал Коменский. Школой для детей младшего возраста, и калькой для старших она стала потом. У самого Яна-Амоса идеи возраста не было. Он решал две проблемы, объединен­ные идеей порядка. Первая: его народ оказался выдворенным со своей родины в диаспору, в мироздании возник беспорядок, и это проявлялось в отношениях между людьми, конфессиями.

Забавно: все то же самое мы имеем сегодня. Казалось бы, прошло не­сколько столетий, мы многому должны были бы научиться - научились ли хоть чему-то?

М.Х. Прости, но то, что история учит тому, что ничему не учит, -это самая банальная из всех банальностей.

Б.Х. Да, и потому я утверждаю, что нет никакой осмысленной исто­рии - есть хроники, свалка дат и событий, и пополняют ее не историки, а романисты, которых просто интересно читать.

Вторая задачка, которую решал Ян-Амос, вытекала из первой: сохра­ниться в условиях диаспоры, в окружении чужого языка и чуждых тради­ций, для чего необходимо свою идентичность каким-то образом транс­лировать идущим следом поколениям.