|
Потому что уже так не думаю, так не чувствую. Бее. Рубеж перейден. –Что-то новое появилось на горизонте? –Нет, нового человека еще на примете нет, для меня это не просто, я тяжеловесно устроена – не мотылек, с цветка на цветок не летаю... Просто прошел этот гипноз безграничного самопожертвования, кончились ресурсы... Теперь я знаю, чего Я САМА хочу, не тороплюсь угождать и ничего не боюсь: ни одиночества, ни финансовых трудностей. Главное, чего я хочу сейчас, это чтобы рядом со мной был человек родной, любимый и любящий. Андрей таким человеком пока еще может быть. Но не хочет или просто не понимает... Гнет какую-то свою линию, ведет свою игру и удивляется, что все идет не по плану, не так, как он ждет... –Но что же это за линия, что за игра такая? – Об этом я и хотела у вас спросить. – Хорошо, Ульяна, эту игру я попробую обозвать. Например, так: «Будь моей мамочкой бесплатно, а я тебя за это укушу.» Похоже? (Смеемся.) Андрей заметил, что изменилось что-то?.. – Да, спросил: «Ты уже изменила мне?» – «Ага, – говорю, – изменила. Только не помню, когда и с кем, во сне это было». – «Ты с ума поехала, у тебя крыша съехала». – "Может быть. Только я теперь человек свободный. Бот и вся измена моя». По-моему, он так и не понял, о чем я... У меня и правда к нему что-то вроде материнской любви к несчастному, глупому, невменяемому сынку, который уже никогда не повзрослеет. Или есть все же шансы7... –Пожалуй, потребуется еще пяток-другой лет, если не вся жизнь, которой может и не хватить. Но думаю, уже в скором времени он сильно пожалеет о том, КОГО И ЧТО потерял. Ульяна, мы разобрались в чем-то? Или еще нет? – Я хотела проверить, свободна ли я уже. Уверенности прибавилось, но... – Вполне свободен один только Господь Бог, и только благодаря тому, что вполне занят… * * *
Я долго убивал твою любовь... Оставим рифмы фирменным эстетам – не «кровь», не «вновь» и даже не «свекровь»; не ядом, не кинжалом, не кастетом – нет, я повел себя как дилетант, хотя и знал, что смысла нет ни малости вязать петлю как карнавальный бант, что лучше сразу придушить, из жалости...
Какая блажь – ребенка закалять, ведь каждый изначально болен смертью. Гуманней было сразу расстрелять, но я тянул, я вдохновенно медлил и как–то по частям спускал курок, в позорном малодушии надеясь, что скучный господин по кличке Рок еще подбросит свежую идею.
Но старый скряга под шумок заснул; любовь меж тем росла как человечек, опустошала верности казну, и казнь сложилась из сплошных осечек – — 97 —
|