|
Из этой гипотезы следует, в частности, что описание "внешнего рисунка" игры, сколь бы оно ни было ярким и "хлестким", совершенно недостаточно для терапии и даже для ее аналитической части (в этом состоит одна из причин многих неудач). Нужно выяснять, как "устроена" каждая из конфликтующих "программ", какие конкретные побуждения и коммуникативные позиции за ней стоят. (Сам Берн, как человек аналитически очень глубокий, а кроме того, – что не менее важно, – безусловно добрый, такие вещи, наверное, просто сразу "видел".) Продолжая наш пример, мы можем выяснить, что совета может просить, скажем, неуверенный в себе Заблудившийся Ребенок. Тогда рисунок игры может быть проинтерпретирован следующим образом: Ребенок подходит (или подбегает, в зависимости от темперамента) к каждой встречной тете, спрашивая: "Не ты ли моя мама?" – но шифруя это под вопрос вроде: "Куда мне пойти?" (мама-то хорошо знает, что идти надо бы домой, и знает, где дом); при этом он заранее как бы видит, что эта тетя – вовсе не его мама, только очень страшно сразу отказаться от волшебного "а вдруг?" (вдруг, например, не только мама знает, где мой дом и как туда идти). Однако, все-таки вполне убедившись, что эта тетя – не мама ("Не знает она, где мой дом"), нужно бежать дальше искать "маму", то есть спрашивать следующую тетю, куда идти... Но тот же рисунок игры "Да, но..." может разыгрываться при совершенно других позициях. Адресантом игры может стать Экзаменующий Родитель со сценарием Дракона-Пожирающего-Принцесс (то есть, например, человек с сексуальными проблемами: "пожирает", потому что не может позволить себе сексуальные отношения), а Адресатами – кандидатки в Хорошие Девочки со сценарием неудачниц ("Разве не ужасно, что я тоже не сумела ему помочь!"). Естественно, количество вариантов (при одном и том же внешнем рисунке игры) бесконечно. Игровой сценарий в этом смысле – что-то вроде линзы, в которой сходятся разные лучи. Таким образом, в серьезной терапии игру нужно рассматривать лишь как симптом, и, не останавливаясь на ее внешнем рисунке, "копать глубже". Кстати, можно предположить, что такого рода полный, то есть доведенный до реальных мотивов анализ уже сам по себе до некоторой степени терапевтичен, во всяком случае – для аналитика: если любитель обвинять ближних в "играх" за раздражающей его истеричкой, продолжающей играть в "Да, но..." (хотя ей это уже не раз "поставили на вид"), сумеет увидеть такого Заблудившегося Ребенка, и если при этом он сам еще не дошел до такой степени раздражения или обиды, чтобы потерять остатки Взрослости, – его реакция может сильно измениться. — 259 —
|