|
Очень похожие слова: "интерпсихическая" коммуникация, то есть общение с другими, и "интрапсихическая" коммуникация, то есть разговор с самим собой. Всего пара букв переставлена, но в этой разнице – вся тайна коммуникативного анализа. Внешняя, критикующая девочку мама становится Внутренним Критическим Родителем, с которым теперь приходится иметь дело, – может быть (если не повезет пройти терапию), до конца жизни. Во внутреннем языке нашей мастерской мы назвали такого рода Критического Родителя "Грызлой" [2]. Не всегда прототипом Грызлы являются реальные родители. Вот еще одна история из моей практики. Женщина средних лет, прекрасная мать и хорошая работница, жалуется, что в некоторых ситуациях у нее "руки опускаются", и она не может ничего делать. То есть делает, но через силу и вовсе не так хорошо, как она привыкла. Это состояние возникает у нее в тех случаях, когда она не сама находит себе дело, а кто-то (муж, например, или шеф на работе) указывает, что нужно сделать. После долгих расспросов выяснилось, что в начальной школе ее не любила учительница, и, давая ей разные указания, сопровождала их добавкой (иногда в явной форме, иногда передавая это интонацией и т.п.): "Только такой глупой девочке, как ты, нужно об этом говорить, другая давно бы уже сама догадалась". В итоге, всякое указание (которое позже, у других людей, могло вовсе не предполагать такой "нагрузки") воспринималось ею как укор: "Сама должна была увидеть". А вот еще история, когда Грызла оказалась, вроде бы, вообще не Родителем. Здесь мы забегаем далеко вперед, к лекции об этапах развития. У мальчика был отец – человек, увлеченный своим делом. И была мама – "просто так". Он рассказывал, что с некоторого возраста вообще перестал ее замечать – она так же естественно "была", как воздух и еда. Мальчик хотел быть похожим на отца. Чем именно занимался отец, было не так важно; конкретно его занятия мальчика не слишком интересовали. Он хотел быть увлеченным, целеустремленным, хотел жить "не зря". Между тем мама тоже ходила на работу – "как все", с неохотой, по обязанности. Сравнивая мать с отцом, мальчик постепенно начинал испытывать к ней что-то вроде презрения. Ведь он хотел быть таким, как отец, – это было ценностью. А быть таким, как мать, становилось "анти-ценностью", неполноценностью. Потом мальчик поехал в Москву учиться. Из далекого далека, откуда он приехал, выбрать профессию было не так легко. Мальчик выбрал лучшее из того, что мог себе представить, – точные науки. Поступил в хороший институт. Но оказалось, что физика его вовсе не так интересует, как должна была бы интересовать. — 137 —
|