|
Люди, которых мы называем однолюбами, — это по своей природе долголюбы, а однолюбами их делает счастливая любовь, которая длится до склона дней. Или, наоборот, еще один парадокс: несчастная, неутоленная любовь ранимого человека с неактивными ощущениями, любовь, которая меланхолизирует человека, гасит его энергетику, еще больше сбивает активность его чувств. Такая петраркианская любовь может (хотя и редко) стать пожизненным чувством, которое не кончается, потому что не насыщается... Обычно бывает она у поэтических и малодеятельных натур, интровертов с тонкой и уязвимой душой, с чуткими нервами и сниженным темпераментом. По способности любить люди делятся, пожалуй, на три вида: «сильнолюбы», «слаболюбы» и «многовлюбы». Однолюбы — это, видимо, те «сильнолюбы», которым очень повезло или, наоборот, очень не повезло в любви. Счастливых однолюбов, к сожалению, мало, несчастных, к счастью, еще меньше. К счастью потому, что хотя их любовь и просветляет их жизнь, насыщает ее светом исключительности, но в нее почти всегда вкрадываются черты любви-мании, а от этого она часто становится чувством-недугом и больше сковывает, чем расковывает энергию человека. Лишь иногда она остается светлым чувством, которое не тяготит душу — чувством-мечтой, фантазией, как бы бестребовательной детской любовью, которой не нужно ответное чувство. Возможно, так это и было с той ленинградской слушательницей, которую задела моя мысль о самоугасании любви. Она писала в одной из следующих записок: «Если любовь настоящая, то она никогда не гаснет, ей не надо помогать. Я люблю 25 лет, он женат на другой, и ко мне у него только дружеское отношение. Семья конфликтует, но он не рвет с женой из-за ребенка». И на следующий день: «Вчера это я писала, что люблю 25 лет. Это вызвало у некоторых смех, и я прошу прочесть для них мою записку. Вдумайтесь — 25 лет, такое редко кому дано, и я горжусь своей любовью. Мы познакомились с ним в 1955 году, он был в опале, а я его защитила. Потом он готовил меня в вуз, проявил ко мне интерес, но я его резко остановила, потому что он был моложе меня на 8 лет. А он сгоряча женился. У нас все чисто, я его люблю настоящей платонической любовью, и пусть она безответна, все равно любить и страдать — прекрасно. Любовь сделала меня человеком, развила, я даже пишу хорошие, как говорят мои знакомые, стихи. Считаю, что в любой век у нормального человека святое чувство любви неизменно!» (Ленинград, август, 1980.) Я знаю еще двух женщин, которые пронесли такую петраркианскую любовь через всю жизнь. И для них она тоже не мука, а тихая и светлая радость — смысл их жизни, душа существования. — 249 —
|