|
Последняя часть маршрута занимает у меня сегодня около десяти минут. А тогда, под действием медикаментов, у меня уходило на это не менее получаса. На всю поездку уходило от одного до двух часов. В тот и другой конец. Я вообще не понимаю, как мог кто-то думать, что это хорошо кончится. Оно и кончилось плохо. Когда у меня вновь случился кризис, и я была госпитализирована в поднадзорное отделение, это опять объясняли моей уязвимостью, вызванной врожденными и генетическими причинами и шизофренией. И хотя я не могу знать, что об этом думали другие, но не помню, чтобы кому-то пришла тогда в голову простая мысль о том, что мои ежедневные нагрузки были совершенно непосильными для меня, особенно ввиду сложившейся ситуации. Ведь прошел всего лишь один год после того периода, когда от меня вообще ничего не требовалось, а тут вдруг все требования свалились на меня. Неудивительно, что Капитан точно сорвался с цепи: ведь выдвигать требования и повышать степень требований - это было как раз его поле деятельности. А поскольку именно тогда психотерапевтические уговоры - «ты должна считаться с собой и имеешь право провести где-то черту» - резко сменились ежедневными требованиями, связанными с уроками, школой, самостоятельной жизнью, автобусными поездками и железной дорогой, то неудивительно, что это включило его функцию предостерегающего сигнала. Вдобавок именно в тот момент мотивация, которую давала мне моя мечта, несколько ослабла, потому что, став взрослой, я никогда не была здорова и не знала, как это бывает. Заболела я в юном возрасте, а это был мой первый опыт самостоятельности, учебы в школе и «обыденной жизни». И, честно говоря, мне он совсем не показался приятным. То есть, если это называется «хорошо», то вряд ли за это стоит бороться. На психотерапию уходило так много энергии, на автобусы уходило столько сил, а выходные и вечера у себя в квартире - это такое одиночество! Все вдруг стало ненужным. А поскольку я еще не готова была увидеть, что же в моей жизни не так, и понять, что ничего хорошего из этого и не могло получиться, и поскольку образы были мне более доступны, чем слова, и я еще не выработала достаточно стратегий для разрешения трудностей, то на помощь явился психоз и спас меня от невыносимых условий, которые чуть было меня не раздавили. Разумеется, это не было хорошим решением проблемы, но для меня оно было единственно доступным. Оно выдернуло меня из моих условий и привело в отделение, и показало окружающим, что так дальше нельзя. Нужно было сделать новую попытку каким-то другим способом и посмотреть, не будет ли так лучше. — 114 —
|