|
Так я проучилась несколько весенних месяцев, и вот после осторожного начала пришло время сделать следующий шаг: перейти к «обычному» обучению в обычном классе обычной школы. Мне разрешили растянуть начальный курс на два года, поскольку заниматься полную неделю было бы для меня слишком трудно. Кроме того, мне дали ассистентку, которая встречала меня перед школой и шла туда вместе со мной, так как одна я не решалась войти. Она сидела со мной на всех уроках. С предметами все обстояло неплохо, несмотря на то, что под влиянием медикаментов мой мозг работал медленнее, чем обычно. Главная проблема заключалась в другом: я боялась других учащихся, боялась самой себя, боялась галлюцинаций и искаженных представлений, которые продолжали меня преследовать. Ассистентка была моей опорой, она давала мне необходимую уверенность для того, чтобы я решилась приходить в класс и не убегать с занятий, и я научилась полагаться на то, что она поможет мне справиться с вызовами, с которыми мне еще предстояло столкнуться. Первый год я продолжала жить в лечебном учреждении, ходила оттуда в школу, до которой было пять минут пешком, и после уроков возвращалась назад. Ассистентка помогала мне в школе, вторую половину дня меня поддерживал персонал, и некоторые из них очень хорошо выполняли эту роль: мотивировали меня и поддерживали во всем - будь то приготовление домашних заданий или подъем по утрам, когда надо было идти в школу. Все шло хорошо. Мне дали нового психотерапевта, ее сеансы очень поддерживали меня, и от нее я получила много новых знаний. Все шло очень хорошо. Я получила помощь, чтобы снять себе квартиру в нашей коммуне, и после осторожного переходного периода меня в начале летних каникул выписали из лечебного заведения. Коммуна оказалась не готова к моему приему, хотя заблаговременно была о нем оповещена, так что лето получилось грустное, однако это было терпимо, а с осени я должна была приступить ко второй части начального курса в той же школе и с той же самой ассистенткой. Возникло только одно небольшое затруднение. Лечебное заведение и школа располагались в Эйдволле, моя же коммуна, в которую я теперь вернулась, находилась в Лёренскоге. Между Эйдсволлом и Лёренскогом расстояние было приблизительно семь миль, а у меня, по понятным причинам, не было ни машины, ни водительских прав. Это означало, что мне, отчасти еще находившейся в психотическом состоянии и получавшей каждый день мощную дозу медикаментов, нужно было ехать на автобусе в Лиллестрём, дождаться там поезда, ехать поездом до станции Эйдсволл, оттуда на другом автобусе ехать от станции до автобусного терминала и затем пешком подниматься в гору. — 113 —
|