|
Наши секуляризированные концепции душевного здоровья, индивидуализма и идентичности, ядерной структуры и динамики семьи, границ поколений, практик “благополучия” и заботы о детях для людей, чья культура и духовность сильно отличаются от наших, оказаться в высшей степени несправедливыми и зловредными, как дробовики и отравленные колодцы — для наших предков. Из-за процесса конкретизации, который мы обсуждаем в Главе 2, мы легко упускаем из виду сконструированную природу реальности и предполагаем, что мы разделяем с ними одни реальности. Это предположение закрывает пространство для возможностей других реальностей и способствует установлению господства и угнетения. В процессе терапии, когда мужчина начинает рассказывать о своих взаимоотношениях, и, предполагая что он гетеросексуален, мы спрашиваем о “ней”, или когда, назначая первую встречу, мы, предполагая, что у человека есть автомобиль, объясняем ему, как добираться до нашего офиса на машине, или, разговаривая с гетеросексуальной парой и предполагая, что они женились по любви, мы просим их рассказать о том, что изначально привлекло их друг в друге — во всех этих ситуациях мы формируем терапевтические взаимоотношения в контексте своей собственной культуры, вытесняя другие возможные культуры. Когда мы предполагаем, что реакция людей на наши вопросы являются искренним отражением их опыта, мы, тем самым, предполагаем, что они чувствуют себя свободно, открыто разговаривая с нами. Это может быть и не так. Существует множество других примеров неверных предположений, которые мы не можем привести, поскольку мы, как члены доминирующей культуры, не знаем о них. Мы можем реагировать на эти предположения по-разному. Во-первых, мы можем задаться скрупулезным исследованием своей работы и, когда ложность предположения станет явной, перестать применять их в отношении других. Во-вторых, мы можем намеренно поднять вопрос ложных предположений в среде тех людей, которые приходят на встречу с нами, давая им понять, что мы берем на себя ответственность за любое непонимание, которое может произойти. Когда они действительно имеют место, мы можем исследовать ложные предположения, допуская, что они могут быть связаны с нашим привилегированным положением. В-третьих, мы можем выстроить практики, поддерживающие ответственность. Мы убеждены, что практики ответственности впервые появились в этой области по примеру и воодушевлению со стороны команды Справедливой терапии из Семейного центра в Лоуэр-Хатт, Новая Зеландия. В своем центре они структурировали свои практики так, чтобы обратить вспять предубеждения против женщин и людей из вытесненных культур (см. Tamasese & Waldegrave, 1993). Чтобы осуществить это, они сформировали закрытые собрания по признаку пола и принадлежности к той или иной культуре. В рамках своего центра они договорились о том, что закрытые собрания людей из подчиненных культур могут инициировать свои встречи каждый раз, когда они испытывают несправедливость на работе, в моделях терапии или на практике. Закрытые собрания людей из доминирующих культур несут ответственность за консультации с другими собраниями по поводу проектов и направлений. Политические решения принимаются только через этот консультационный процесс, и политика не проводится в жизнь до тех пор, пока она не будет одобрена всеми заинтересованными закрытыми собраниями. — 256 —
|