|
К тому времени, когда мы действительно поехали учиться у Босколо и Сеччина, они уже меньше внимания уделяли разработке вмешательств, а больше — опросу. Казалось, что сам процесс кругового опроса обладал некоей преобразующей силой; семьи изменялись по мере того, как члены семей выслушивали ответы друг друга. Опрос, казалось, поощрял любознательность и стремление узнать больше и больше о том, как члены семьи воспринимают мир и друг друга. Однако это осложняло удобство позиции терапевта, которая некогда заключалась в том, чтобы рассказывать людям каким должен быть их мир. Ища ответы на круговые вопросы, члены семьи вступали в реальность, которая концентрировала их внимание на взаимосвязанности, на том, как чувства и действия каждого отдельного члена влияют на чувства и действия других и подвержены влиянию с их стороны. В такой реальности вместо того, чтобы ждать внушений от терапевта, они размышляют над возникающей информацией о семье и о друг друге. Оглядываясь назад, мы видим, что эти факторы способствовали смягчению или сглаживанию иерархии между терапевтом и членами семьи. Участвуя в процессе их супервизии, мы увидели и другие нововведения, которые разработали Босколо и Сеччин. Они использовали команды за зеркалом неведомым нам доселе образом. Команды действительно функционировали как команды. Вместо того, чтобы слушать, как супервизор в кабинете высказывает вслух свои мысли или дает советы терапевту, объекты супервизии за зеркалом участвовали в мозговой атаке. Хотя цель этих обсуждений состояла в том, чтобы прийти к единственному вмешательству или сообщению, часто повторяемый лозунг “Флиртуй со своими гипотезами, но никогда не вступай с ними в брак” предполагал, что эта цель ни в коем случае не должна стать единственной или конечной истиной. В команде соратников обсуждение такого рода снижало значение иерархии, которую мы привыкли ощущать между супервизорами и объектами супервизии, предоставляя последним больше возможности высказаться. Команда разбивалась на Т-команду, которая напрямую помогала терапевту, и Н-команду, которая наблюдала за взаимодействием всей семьи, терапевта и Т-команды, как в комнате для терапии, так и в комнате для наблюдения. Тогда как Т-команда собиралась для обсуждения гипотезы, касающейся семьи, Н-команда встречалась отдельно для обсуждения гипотезы на трех уровнях: семейная система, система “семья-терапевт” и система “семья-терапевт-команда”. После каждого сеанса терапии команды встречались вместе и Н-команда начинала с обсуждения наблюдений своих участников на всех трех уровнях. Затем Т-команда обсуждала мышление, стоящее за выбранным ими вмешательством, за чем следовала дискуссия более общего характера, которая была призвана интегрировать идеи, исходящие от разных позиций. Размышления на всех этих уровнях убеждало людей в том, что терапевт не может быть отстраненным, “объективным” наблюдателем. В ходе всего процесса Босколо и Сеччин участвовали в нем скорее как члены команд, нежели как отстраненные или иерархически недосягаемые супервизоры. — 15 —
|