Конструирование иных реальностей

Нам кажется, что вы лучше поймете историю нашего очарования метафорами “нарратив” и “социальная конструкция”, если мы для начала расскажем о том, как мы работали до встречи с ними, когда нашей ведущей метафорой были “системы”.

КИБЕРНЕТИКА ПЕРВОГО ПОРЯДКА

Мы (Дж. Ф и Дж. К) знакомы с метафорой систем, главным образом, по кибернетической парадигме, введение которой в нашу область обычно приписывают Грегори Бэйтсону. Норберт Винер (1950) ввел слово “кибернетика” для обозначения нарастающей массы знаний о структуре и потоке в системах обработки информации. Он вывел его из греческого корня (кубернетес)*[Это то же греческое слово, от которого происходит наше слово “governor” (“губернатор”, а также “регулятор”. Прим перев.), обозначающее как механический регулятор верхнего предела скорости двигателя, так и человека, который управляет штатом.], обозначающего кормчего корабля. Таким образом, кибернетика, по его разумению, была наукой руководства, контроля через некое подобие последовательных циклов исправления ошибок, которое позволяет держать курс корабля. Фактически, большая часть ранних работ по кибернетике проводилась в рамках разработок систем наведения ракет во время Второй Мировой Войны. Когда мы использовали метафору кибернетики для “наведения” своего мышления, мы были склонны концентрировать свое внимание на “нацеленности” терапии. Другими словами, мы были склонны представлять предлагаемую нами помощь как помощь в контролировании вещей для достижения специфической цели.

Работая в качестве начинающих семейных терапевтов, мы твердо придерживались принципов “стратегической терапии” (Erickson & Rossi, 1979; Haley, 1963, 1973, 1976; Madanes, 1981, 1984; Watzlawick, Weakland, & Fisch, 1974), многие идеи которой были заимствованы из кибернетики. Наше мышление терапевтов “стратегических кибернетических систем” концентрировалось на том, как семьи могут быть ввергнуты в повторяющиеся циклы незавершенного поведения. Наши интересы были направлены на неверно сбалансированные иерархические структуры. Мы задавались вопросом о том, что может сделать терапевт, чтобы прервать эти паттерны и направить семьи в русло здоровой, а не болезненной стабильности.

Сегодня, оглядываясь назад, мы видим, что наша работа того времени направлялась не столько кибернетикой вообще, сколько “кибернетикой первого порядка”. С нашей сегодняшней точки зрения, теории кибернетики первого порядка призывают терапевтов рассматривать семьи как машины (термостаты, управляемые ракеты или компьютеры). Такой взгляд предполагает, что терапевт изолирован от семьи и способен ее контролировать, давать отстраненные, объективные оценки неблагополучия и приводить проблемы в порядок подобно тому, как механик приводит в порядок забарахливший двигатель. В те времена мы не замечали и не беспокоились о тех аспектах работы, которые сегодня нам кажутся отстраненными или механистичными. Мы были взволнованы, найдя способ говорить о людях в контексте их взаимодействия. Кроме того, практики, разработанные людьми, вроде Джэя Хейли и команды MRI, срабатывали, и это само по себе притягивало к ним.