Джилл Фридмен и Джин Комбс

Конструирование

иных реальностей

Истории и рассказы как терапия

УДК

Книга посвящена нарративной (повествовательной) терапии, в основе которой лежит работа с жизненными историями клиентов: анлиз проблемных историй и создание альтернативных повествований, открывающих новые перспективы для людей. Основываясь на постмодернистском мировоззрении, этот подход отвергает сложившуюся иерархию в отношениях “терапевт-клиент”, предоставляя людям пространство для выбора предпочтительных направлений развития. В первой части раскрываются теоретические основы нарративного подхода, разбираются основные понятия постмодернизма и социального конструктивизма. Практическая сторона нарративной терапии иллюстрирована многочисленными примерами из практики авторов, приводятся три подробные стенограммы терапевтических сеансов. В последней части книги обсуждаются вопросы терапевтической этики, недостатки общепринятых этических норм и важность учета социального контекста в терапии.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Изначально это предисловие виделось как кружево, сплетенное из множества голосов — голосов терапевтов, которые изучали нарративные идеи и использовали их в своей работе, и голосов людей, которые консультировались у нарративных терапевтов и переживали эти идеи на практике. Итак, в один прекрасный субботний день семеро нас — Дайэн Чизмен, С. Мишел Коэн, Чэрил Дэвис, Лиз Грэй, Энн Коген, Эл Росс и Дайна Шульмен — встретились и в течение двух часов обсуждали свой опыт. Позже мы (ЭР и ДШ) решили еще раз просмотреть видеопленку нашей беседы и выделить из нее некоторые фрагменты, которые мы затем планировали дополнить своими размышлениями. Однако, поскольку каждая индивидуальная история оказалась настолько богатой и своеобразной, это оказалось невыполнимой задачей. Примерно в то же время я (ДЧ) начала обсуждать эту книгу с моей близкой подругой, с которой Джилл проводила терапию. Она проглотила книгу залпом, и ее буквально распирало от новостей о том, как она изменила путешествие ее жизни. Я рассказала Элу о нашем обсуждении и предложила, чтобы каждый из нас троих написал бы свою историю и передал ее дальше так, чтобы мы могли теснее приблизиться к нашему изначальному видению. Итак, мы начинаем — сначала моя подруга, которая предпочла не называть своего имени, потом я, Дайна, недавняя выпускница школы социальной работы, а затем Эл, опытный клиницист.

I

Мне было 23 года, когда я начала испытывать вполне ощутимые приступы паники. Это был ад. Мне понадобилось еще два года, чтобы увидеть в них симптом, связанный с испытанным в детстве насилием. И лишь 12 лет спустя я пришла к пониманию того, насколько жестоко надругался надо мной мой отец — сексуально, физически и эмоционально. Мне трудно сказать, какая из граней моей жизни пострадала от этого насилия более всего. С тех пор, эры насилия и беспорядка скрепились запекшейся кровью. Но я, с полной определенностью, могу сказать, что поразительно долгие поиски помощи слишком часто, как это ни печально, несли оскорбление как в себе, так и для себя.