|
Ты извини за многословие и вообще за стиль. Просто у меня, впервые за много времени, вдруг появилось желание что-то изложить на бумаге, и я, невольно, начав с написания письма, продолжаю так, будто излагаю материал-продолжение некогда начатого. То есть временами словно бы забываю (конечно же, нет), что пишу тебе письмо, и больше доставляю себе удовольствие от ощущения того, как из меня материал идёт. Но думаю, скоро он иссякнет и можно будет «фонтан заткнуть», дабы отдохнул. Где-то ближе к концу пребывания в Волчихе что-то во мне стало готово к тому, что я дважды получил опыт спонтанного выхода из тела. Первый раз был кратковременный испуг, который быстро уступил место тотальному изумлению: тело, что осталось лежать на кровати, ничего не чувствовало, не мыслило, не осознавало. Всё ушло из него с тем, что отделилось, и находилось над ним и несколько в стороне… Я где-то читал, что в этом случае так и должно быть, но реальность превзошла то, что я когда-то представлял себе об этом. А затем события развивались стремительно. Приближалась зима, которая здесь обычно холодная и ветреная (Степой Алтай), а у меня нет тёплых вещей и комната моя абсолютно для зимы не приспособлена. К тому же выяснилось, что квартиру мне так и не смогут дать. В общем, я собрался уезжать. Моё заявление об увольнении по собственному желанию главный врач принял с облегчением, так как это благополучно разрешало ситуацию, которую он создал, дав согласие на мой приезд. А дальше, через несколько дней, произошло нечто не совсем ожидаемое. То есть предпосылки были, так как я к тому времени уже был несколько известен в селе и больше всего благодаря тому, как мне думается, что практиковал с человеком, имеющим в Волчихе определённый вес, и ему в чём-то помог. Главный врач вдруг вызвал меня к себе домой и предложил остаться, и даже сказал, что у него есть в резерве благоустроенная двухкомнатная квартира, в которую меня могут поселить жить до тех пор, пока не появиться возможность дать постоянную однокомнатную. То есть ко всему прочему, я узнал, что всё это время у него была квартира и я не жил в ней лишь потому, что не был нахален и напорист в своих требованиях, а легко соглашался с тем, что мне сообщалось по поводу временной невозможности для меня иметь нормальное жильё. Знаешь, сегодня я вижу, что отъезд оттуда был естественно необходимым, чтобы когда-то очутиться здесь, и мой тогдашний отказ остаться был правильным. Другое дело, будучи в каком состоянии, я это сделал. Когда главный врач сообщал мне о той квартире и предлагаемой возможности, я услышал, что он врёт. Не в смысле квартиры, а в смысле причины, по которой он предлагает остаться. И вдруг появилась какая-то обида. Вроде бы и повод для неё есть: условия жизни были не ахти, а если учесть, что и баня месяца два не работала… Но появление обиды было не уместным: ведь в сущности меня всё устраивало, потому что я мог делать то, что мне было необходимо делать ни от кого не завися, и то, что не дали квартиру также позволило естественно завершить этот период. — 79 —
|