|
09.04-10.04.2006 «Множество людей и я в их числе едем на быстро мчащемся поезде; самого поезда, его купе, вагонов не видно, но есть ощущение быстрой езды в поезде; периодически он делает остановки во время которых мы выходим из вагонов, чтобы полюбоваться миром вокруг; этот мир огромен и залит мягким бело-жёлтым светом, в котором очень уютно себя чувствуешь; когда поезд трогается все быстро заходят в него, так как скорость он набирает почти мгновенно; в какой-то момент я сомневаюсь, что успею в него войти, но, прислонившись спиной к стенке вагона возле двери, и сделав поворот вокруг своей оси, оказываюсь внутри; с удивлением обнаруживаю, что и внутри вагонов очень большое пространство из-за чего и не видно самих вагонов, а есть только ощущение, что едешь в них, и везде тот же мягкий бело-жёлтый свет; чувствую себя, как и все кто едет в этом поезде, спокойно, умиротворённо…». Проснувшись, вспомнил, прочитанную несколько лет назад, повесть Юрия Пелевина о жёлтом поезде, в котором каждый занимает своё место, и о стремлении главного героя повести покинуть этот поезд, дабы получить-узнать нечто большее чем то, что даёт ограничивающий поезд. 10.04-11.04.2006 «Небольшое количество людей в длинных посеребрённых одеяниях идут чередой то ли в расщелину, то ли в какую-то комнату в горах; их не много и они идут двумя цепочками, один за другим; возможно в их руках факелы…»; «огромное количество людей в одинаковой военной форме, в металлических касках сначала стоят, затем, как по команде, одновременно поворачиваются и куда-то идут; их очень много, они занимают огромное пространство и идут большими рядами…». 14.04.2006. Вскоре после приезда в Староалейск возникло ощущение, что это место нечто среднее между Волчихой и Салтакъялом (деревня в Куженерском районе, в которой я жил, когда работал в Куженерской ЦРБ), и что теперь здесь словно бы продолжается начатое когда-то в Волчихе. Словно бы круг замкнулся круг – Алтай - Марий Эл – Москва - Алтай. Появилась душевная боль, знакомая мне по жизни в Волчихе. Но были отличия. В Волчихе чувство душевной боли возникло далеко не сразу, и не было осознаваемо мною как самостоятельное проявление, поскольку очевидно была связана с памятью о моих детях. Здесь она появилась почти сразу по приезде и никак не была связана с памятью о моих детях. Поневоле приходилось задавать себе вопрос – что за ней стоит сейчас? Интенсивность боли такова, что поначалу возникали сомнения в том, верно ли я сделал, приехав сюда. Но появились знаки, что всё идёт правильно. — 63 —
|